Сейчас Константину Валентиновичу предстояло отдать множество приказов, и он смело начал перечислять все то, что нужно исправить в части.

Помимо этого сейчас двое его доверенных людей были отправлены во дворец. Но у них не было конкретных приказов, только цель — разобраться на месте.

— Также необходимо провести полное техобслуживание имеющейся техники, она должна быть готова к бою в любой момент. И я не хочу слушать, что у вас какие-то проблемы с топливом. Его нам выделяют с избытком, — закончил раздавать приказы генерал.

Только перечислить всё, что надо сделать, занято полтора часа. Восточная часть была не в самом хорошем состоянии… Но так больше продолжаться не может.

Реакция высшего руководства части была неоднозначной. Горбовец сидел в полном шоке. Вереницын улыбался, довольный открывшимися перспективами. Давидов лишь слегка выказывал удивление, как и большинство заместителей Уварова. А Ермолаев поднял руку, желая взять слово.

— Говори, — разрешил генерал.

— Господин генерал, мы теперь поддерживаем императора? — осторожно спросил полковник. — Вы же говорили…

— Знаю, что я говорил, — перебивает его Константин Валентинович, не желая вспоминать свои собственные слова. — Как я уже сказал, все изменилось. Российской империи сейчас угрожает серьезная опасность. А остальные силы столицы не заинтересованы в ее защите… И в том, чтобы сохранить целостность нашей империи. А потому нам придется принять в этом самое прямое участие.

— Прошу прощения, но что изменилось? — поинтересовался Ермолаев, сглотнув.

Было заметно, что у полковника нехорошее предчувствие. Он был военным до мозга костей, а не переговорщиком, потому и сокрытие эмоций ему давалось с трудом.

— У меня был разговор с Дмитрием Романовым, и он смог меня убедить его поддержать. Кстати, это последний день, когда я разрешаю вам поднимать эту тему, — спокойно ответил Константин Валентинович.

Ему хотелось сразу ответить на все вопросы, чтобы больше он их не слышал и не вспоминал о своем поражении.

— Мы служим народу Российской империи, — продолжил генерал Уваров. — И армия подчиняется напрямую императору. Это нерушимое правило. Это закон! Всем понятно?

— Так точно! — хором ответили собравшиеся.

— Давидов, Измайлов и Нагинский, у вас будет особое задание, — он окинул взглядом сидящих подле него, чьи фамилии он назвал. — Вы вместе со своими батальонами должны отправиться на север и перейти под командование князя Эльбрука. Будете работать вместе с северянами. Осуществить переброску войск в самое ближайшее время. Ясно?

Полковники кивнули.

— Так точно! — разом ответили они.

Всего в восточной части было пятнадцать батальонов, и пять из них Константин Валентинович отправлял на север для помощи в борьбе с захватчиками. Северян удалось оттеснить к границам, но на этом они не успокоились. И сейчас границам в этой части империи нужна как никогда надежная защита.

— Зиновьев, а ты бери своих людей и прямо сейчас отправляетесь на защиту дворца. Непорядок, что его сейчас охраняет только личная гвардия императора и некоторые военные из других частей, которые справляются со своей задачей откровенно паршиво.

— Так точно! — громко ответил заместитель.

— Бери самых надежных людей. Исполнять.

На этом совещание закончилось, и военное руководство отправилось выполнять приказы генерала Уварова. Он же попросил секретаря принести ему еще кофе… После такого тяжелого совещания хотелось снова взбодриться.

А пока он пил крепкий напиток, его голову не покидали тревожные мысли. Как же так вышло, что он проиграл?

С одной стороны, проиграл и проиграл — жизнь на этом не заканчивается. Константин Валентинович смог сохранить свое место и честь своего рода. Против него не началось никаких репрессий. Единственное его наказание — это вечная верность.

И теперь с этим ничего не поделаешь, ведь Константин Валентинович принес Дмитрию Романову клятву на Кодексе Первого Императора. Если Уваров попытается предать императора, то он умрет раньше, чем успеет что-то сделать. Кодекс — это такая сила, от которой не спрятаться, от которой не спасет самый дорогой защитный артефакт и ничего не сделает лучшая охрана — эта реликвия воздействует изнутри, сразу на человеческую душу.

Причем Константин Валентинович принес клятву по собственной воле. Есть у Кодекса Первого Императора такая особенность, что насильно на нем клятву никогда не принесешь, он попросту ее не примет. И Дмитрий Романов разыграл все так, что в тот момент граф Уваров на самом деле больше всего в жизни хотел, чтобы книга приняла эту клятву.

Иначе бы пострадал весь его род, а такого Константин Валентинович допустить никак не мог. Он не считал себя плохим человеком, ну брал он взятки, а кто этого не делал? Во всем виновата Российская империя с ее прогнившей системой. Последние десятилетия над военными постепенно уменьшался контроль, и в их рядах стало все больше хаоса — каждый делал, что хотел.