Я поднял над головой чистый лист пергамента и продолжил:

— Здесь мы запишем ваши обязанности, как подвластного мне рода, и вы все подпишите и принесете, именем предков, клятвы верности, после этого я уйду, взяв только то, что принадлежит мне. Если кто-то хочет уйти из вашего рода и жить в городе, таких людей я тоже возьму, с собой, дам этим людям службу или работу по силам, с достойной оплатой, а также жилье. Вы же будете жить как жили, но запомните — за нападение на мою землю, мое имущество или моих людей — наказание только одно и это смерть. Если надо, я буду гнать отступников или предателей до самого океана, до тех пор, пока не умрет последний из рода отступника. В середине месяца цветень я буду ждать ваши конные отряды на месте стоянки бывшего рода кикитов, что имели глупость не внемлет моим словам о мире и напасть на меня. Оттуда мы пойдем в поход. Но, я милостивый правитель и если вашему роду будет угрожать опасность, вы можете послать ко мне гонцов за помощью, и она будет оказана. Ну, а теперь тот, кого это не устраивает, может выйти из юрты и убираться отсюда с тем имуществом, что он сможет унести на своих плечах. Решайте, уважаемые, время дорого. Вижу, что никто не хочет отвергнуть моё предложение? Прекрасно.

После того, как под текстом на русском языке племенные старшины поставили свои отпечатки больших пальцев, я дал команду бойцам собираться в обратный путь, чему местные были весьма рады.

Несмотря на усталость, которая, как кажется, поселилась в организме навсегда, лыжи в сторону дома скользили гораздо быстрее, и груз снаряжения, давивший на плечи, уже не так придавливал к земле моих лыжников. Если бы не бывшие рабы, которых, по причине слабости и недокорма, приходилось вести на салазках, обратный путь превратился бы в приятную прогулку, организмы бойцов адаптировались к долгим переходам. А на промежуточной базе нас ждал приятный сюрприз — три десятка саней, на которых с комфортом разместились все мои бойцы и бывшие пленные. А в Покровске нас ждал еще один сюрприз.

Я уже предвкушал помывку в большой медной ванне, куда я запущу много-много обжигающего кипятка, чтобы изгнать из костей, засевший там, прямо в костном мозгу стынь зимней степи, когда на доклад явился начальник контрразведки.

— Олег Александрович, с прибытием. Разрешите доложить — британского шпиона поймали.

Глаза подпоручика Бородаева под стеклышками пенсне блестели, с трудом, скрываемым, торжеством, а обтянутая мундирным сукном грудь так и просила повесить на нее орден.

— Неожиданно. — я жестом пригласил контрразведчика сесть, а сам постарался незаметно надеть под столом уже сброшенные с ног валенки, так как запах несвежих портянок, даже магически обрабатываемых, мог свести с ума любого.

— Докладывайте.

— Ваша светлость, позавчера в торговом центре датчики сработали на молодого человека в партикулярном платье, как на мага. Наши сотрудники предложили ему пройти в специальный зал для лиц, обладающих магическими способностями, на что он, после некоторого колебания, согласился. Так как его поведение не было похоже на привычки наших, российских дворян. мужчина был взят под скрытое наблюдение. Мой агент заметил, что молодой человек, купив в торговом зале фунт копченого судака, зашел за холодный склад, откуда вышел через некоторое время, изменив одежду и частично внешность — темные усы сменились на светлую бороду, шуба его оказалась двухсторонняя, с одной стороны мех лисы, с другой волчий, да и шапка из «финки» превратилась в малахай. Человек, смешавшись с толпой покупателей, сел в вечерний поезд, уходивший в Покровск… В общем, о его приезде мы были предупреждены по телеграфу и на выходе из вагона мы его взяли. Заклинание он скастовать не успел, больно дружно ребята навалились, но успел выхватить стилет и двух агентов сумел порезать. Но тут мои ребята смогли надеть на него антимагические браслеты и обезоружить.

Ну да, антимагические кандалы больше не являлись монополией имперской службы безопасности в этих краях. На металлургическом заводе, в закрытой лаборатории, взяв за основу разработки по торговому оборудованию, что ставила магическую метку на товар, а также снимала с товара такие метки, скачивая ману с упаковки, разработали и артефакт помощнее. Массивные кандалы, надетые на запястье злоумышленника, были способны высасывать из мага магическую энергию, и, действуя по принципу ниппеля, не давала выкачивать ее обратно. Правда, проводящая мощность кандалов была не особо мощной, и если бы вражеский шпион был обвешан заряженными магией артефактами, как, к примеру, я сейчас, то боюсь, что наш накопитель мог со своей задачей не справиться, не вместив в себя большого количества маны.

Глава восьмая.

— И почему британский? — я обернулся к двигающемуся за мной на дистанции в шаг, Бородаеву и встретился с его непонимающим взглядом: — Почему решили, что шпион именно британский?

— Так это самое простое, ваша светлость. — ухмыльнулся мой «Берия»: — У него в сюртуке, под подкладкой, письмо нашли, на шёлке вышито, что мол, податель сего британский агент, окажите всяческое содействие…

Идти до резиденции контрразведки было недалеко — всего лишь выйти из дворца и повернуть к самой дальней от ворот башне, которую я назвал Башней Истины и передал в распоряжение подпоручика Бородаева. В городе, сразу после вселения в башню «конторы глубинного бурения» поползли ложные слухи, что каждую ночь из-за стен башни доносятся крики допрашиваемых и истязаемых. Мне кажется, что слухи эти — сплошное вранье, так как, по ночам я спал хорошо, не просыпался, и никаких криков не слышал.

А может быть у меня в спальне просто установлены очень качественные рамы… Когда мы шагнули внутрь зловещего оборонительного сооружения, я сразу почувствовал запах крови, а спустившись по лестнице вниз, к подземным кладовым, услышал и чьи-то крики.

Британский шпион, раздетый до белья, был пристегнут к стене массивными кандалами, что успешно гасили его магические способности, а на столе, напротив была сложена его одежда, с распоротой в двух местах, подкладкой. Кроме мандата британского шпиона, искусно расписанного красными буквами на шелке, и скрепленного красивой печатью на столе аккуратными столбиками были сложены золотые полусоверены и имперские пятирублёвки. Мандат был написан на шести языках, включая, судя по всему, китайский и арабский, русского текста, почему-то, не было. Зато поодаль сиротливо лежал русский имперский паспорт в серенькой обложке, выписанный на имя дворянина Суховеева Аполлона Михайловича, постоянно проживающего в Саратове, в собственном доме. Не приходилось сомневаться, что описанные в паспорте приметы господина Суховеева, в общем, совпадали с приметами человека, пристегнутого к стене.

Кроме испуга, на лице британского агента других повреждений не наблюдалось — висящий на руках блондинчик тревожно прислушивался к завываниям за стенкой.

— Так, так, так…- я подтянул к себе «мандат» британца, нашел знакомые слова английской части текста: — Патрик О Райли? Как интересно. И куда вы дели тело несчастного иностранца…

— Какое тело?! — забился в кандалах пленник: — Этот русский паспорт фальшивка, а я британский подданный! Вы обязаны немедленно расковать меня и передать властям Российской империи.