— Вы, Овчина Душанович, в следующий раз, когда надумаете ко мне без доклада врываться…- я отложил в сторону массивный револьвер: — Подумайте, что от дурных манер можно и пулю схлопотать на вздохе. Гюлер, дорогая, отложи пожалуйста винтовку и распорядись, чтобы господину начальнику полиции подали столовые приборы…

— Прошу прощения, ваши светлости… — мичман в полицейском мундире коротко поклонился: — Приношу свои извинения, но чрезвычайные обстоятельства вынуждают меня… Вша светлость, скажите — это вы сделали?

— Вы о чем сейчас, мой друг? Я с утра ничем предосудительным, что могло вызвать внимание полиции, не занимался. Встал, привел себя в порядок… — я взглянул на жену: — Ну, это личное. После этого мы пили кофе вдвоем, больше ничем не шалили…

— Ваша светлость, примерно полчаса назад, у порога здания суда, посредством приведения в действие адской машины, был убит председатель уездного и городских судов Бобров Капица Родимович. Свидетели утверждают, что после взрыва к агонизирующей жертве подошел какой-то человек и засунул в рот Капице Родимовичу ассигнацию номиналом в сто рублей, после чего, быстро скрылся на пароконном крытом возке.

Глава пятнадцатая.

Здание главы городского самоуправления города Орлов-Южный.

— Ну, Овчина Душанович…- максимально равнодушно протянул я: — У меня с покойником нет таких противоречий, чтобы я его бомбой взрывал. Жена моя, если проверять на причастность к этому делу всю мою семью, использовала бы свою любимую винтовку. Правда, май дарлинг?

— Да, господин начальник полиции, прямо бы в лоб выстрелила. — кровожадно подтвердила Гюлер и взмахнула рукой, но в последний момент остановилась, не ткнув никого в то место, куда бы она выстрелила.

— А вам, господин начальник полиции, я советую передать прислуге свою шинель, выпить чашечку кофе, а пока послать в канцелярию суда, чтобы выяснить, какие дела в ближайшие дни рассматривал покойный, или напротив, чьи дела он уже рассмотрел, и кого, достаточно дерзкого, он своим решением обидел. Например, взял деньги, а решение вынес не в ту пользу, или наоборот, дело затянул.

Полицейский был вынужден признать правоту моих слов и, отдав нужные распоряжения полицейскому, его сопровождавшему, сесть за стол в моей гостиной, которая на следующие несколько часов превратилась в штаб по раскрытию ужасного злодеяния.

Во-первых, в мой дом были вызваны все сотрудники судебной канцелярии, которых мы и допрашивали, одного за другим.

— Нет, ваши высокоблагородии…- бубнил, глядя в пол, обряженный в чиновничий мундир очередной канцелярист: — У Капицы Родимовича, всех благ ему в Нави, светлый был человек, с этим все было строго. Если он деньги взял, то в лепешку расшибется, но вывернет дело в ту сторону, что подсуетилась. А чтобы он с обеих сторон деньги брал — не было такого. Нет, бывали, конечно, накладки, допустим, господину председателю суда истец подарок занес, а я, глупый человек, от ответчика некую сумму взял для господина судьи, по незнанию. То и тут он все по справедливости делал, кто меньше дал, тому сумму всю возвращали, до копеечки. У нас, с этим делом, все честно и благородно…

Я слушал и не мог поверить своим ушам. Этот мелкий чиновник, что по определению предполагало какое-никакое, среднее образование, служащий в суде, без тени сомнения рассказывает, что каждое судебное решение уездного суда не отражение требований имперских законов, принципов справедливости, а результат банальной взятки…

Начальник полиции занимался привычным делом — каменея лицом, фиксировал показания свидетеля, быстро водя по бумаге пишущей палочкой. Это был уже третий канцелярист, которого мы допрашивали и все служащие суда, как один твердили, что бывший их начальник при жизни был справедливейшим человеком, и всякое решение принимал строго по закону, поэтому и недоброжелателей у него не было.

Тут наше времяпровождение нарушил шум в прихожей, а через несколько секунд в гостиную вошел невысокий худощавый мужчина в охотничьей куртке, высоких кожаных крагах, одетых поверх ботинок, модного, ярко-желтого цвета.

— Прошу прощения, господа, что я вторгся без доклада. — тонкие губы визитера под черными узкими усами-стрелками неприятно изогнулись в подобии улыбки: — Я некоторым образом не представлен, но возникли чрезвычайные обстоятельства, поэтому разрешите самостоятельно отрекомендоваться — назначенный императорским указом градоначальник города Орлова-Южного коллежский асессор Телятников Велемир Жданович.

— Городской голова, великий князь Олег Александрович. — встал с кресла, коротко кивнул после чего предложил гостю присесть.

— Овчина Душанович, я вас уже два часа как жду в своей резиденции с докладом. — высказал претензию начальнику полиции градоначальник.

— Прошу прощения, ваше высокоблагородие…- огрызнулся мичман: — Но докладывать пока нечего, ведется следствие…

Градоначальник поджал губы, очевидно готовя отповедь дерзкому полицейскому, но я не стал дожидаться окончания перепалки, извинился и вышел из гостиной ненадолго, чтобы вернуться через пятнадцать минут.