Я смотрел на охранника и был уже готов разразиться тирадой, похлеще той, что произнес начальник стражи, но остановился. Потому что из ворот в нашу сторону двигался целый отряд. Их было семь человек, а впереди шел седой старик. Каждый из группы был в белых ниспадающих мантиях, под которыми явно были доспехи не из дешёвых, вот только вместо шлемов — тонкие серебряные обручи.

Маркус, увидев мой обалдевший взгляд резко обернулся и чуть не подпрыгнул от испуга. И поспешно спрятался за мою спину. Я же нахмурился, но не двинулся с места, ожидая, когда они до нас дойдут.

Вид у этих лекарей был очень грозный. И мечи в ножнах, явно намекали, что возможно, лечить будут одним очень простым средневековым способом: отрубанием головы.

Группа в белых мантиях остановилась ровно за десять шагов от нас. Старик зыркнул во все стороны и громоподобным голосом приказал всем собраться перед фургонами.

— Вас здесь четырнадцать человек. Всех я должен видеть! — повторял он.

— Больного тоже вытащить? — уточнил я, и сразу же получил кивок.

Мы с Маркусом заглянули к Раксу, полюбовались на его бледное лицо и вспотевший лоб, подумали, а потом резко стащили его с тюков.

— Вот только паладинов нам тут не хватало, — ворчал Маркус. — Они разбираться не будут. Всем головы снесут с плеч!

— Откуда такая уверенность?

— Да что ты, паладинов не видел? Сам посмотри. Были бы лекари, у них хоть бы сумки с лекарствами были. А эти с мечами.

Я не знал, что ему ответить, но почему-то верил, что нам действительно хотят помочь. В любом случае заражённых среди нас не было, а если Ракса и убьют, это уже будет официальная казнь, а не наша самодеятельность.

Поставить караванщика на ноги у нас не получилось, поэтому потащили под руки. У Ракса не было сил сопротивляться, он лишь глухо мычал. Может, стоило дать воды, но мы понятия не имели, как на это отреагируют. Ничего, теперь тут есть кому с этим разбираться, отныне — это их зона ответственности.

Маркус всё время старался держать его кончиками пальцев, но после моего рыка, взялся тащить нормально. Кое-как мы вынесли и положили Ракса на площадку перед воинами огня и меча.

— Братья! — грохнул старик. — Готовы ли вы?!

— Готовы! — взревела толпа паладинов.

— Круг!

— Есть!

Белые мантии пришли в движение и встали вокруг нас на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Если бы кто-то из нас хотел сбежать, то сейчас это сделать уже невозможно. Но Виктор с Сиренью оставались спокойными. Значит, опасности не было. Вот только бросали на меня задумчивые взгляды.

Я опять пришёл к мысли, что моё появление в мире может доставить ещё немало хлопот. Обнаружат ли правду эти лекари в белых мантиях? Или для них я обычный охранник?

Дальше развить эту мысль я не успел, так как паладины затянули монотонную песню, больше похожую на молитву. Начинал всё старик, его громкий бас разносился по всей округе. Остальные подхватывали, и всё вместе звучало настолько фантастически, что у меня чуть челюсть на грудь не упала.

Все, кто был в караване, заворожённо слушали эту песню, не шевелились и, кажется, даже не дышали. В какой-то момент я вдруг заметил, что воздух уплотнился, появился запах свежей травой и в нём замерцали крохотные искорки, как от статики.

А потом появилась она. Полупрозрачный двухметровый силуэт невероятно прекрасной женщины. На ней было длинное сияющее платье, волосы разлетались от несуществующего ветра, а в руках был длинный посох.

— Ты звал меня, Эдран? — её голос проникал во все уголки души и отзывался странной щекоткой.

— Великая! — старик рухнул перед ней на одно колено и склонил голову. — Молим тебя о благе и здоровье! Человек попал в беду!

— Который? — она оглядела нас всех, и взгляд её переходил от меня к Раксу.

Она что-то видит во мне?!

— Тот, что связан, госпожа, — подсказал старик. — На нём проклятье монстров.

— Не проклятье и не монстров, — она подплыла ближе к Раксу и щёлкнула его по лбу пальцами. — Не будь таким жадным, торговец. Всех денег не заработаешь.

Караванщик так обалдел, что икнул и потерял сознание. А Великая снова обвела нас тяжёлым взглядом, на секунду остановилась на мне, задумчиво нахмурила полупрозрачные брови и вновь обернулась к Эдрану.

— Это всё, ради чего ты меня звал?