— Слезь с меня, здоровяк, — в её голосе уже было меньше возмущения, а вот елозить она стала больше, едва не забрасывая на меня ноги. — Тяжёлый какой! Раздавишь!

— Кто вы такая? — я с трудом отвёл глаза от её груди и поднялся, снова дёрнув девушку на себя, чтобы не убежала.

— Какая тебе разница? — дёрнула она плечом.

Я снова оглядел её помятое и вызывающее платье, сонное лицо, и сразу всё понял.

— Спрошу по-другому, к кому ты приходила?

— Не к тебе, вот ты и бесишься? — с вызовом ответила она.

Краем уха я продолжал слушать звуки в лагере, подумав о том, что она может быть всего лишь отвлекающим манёвром. Но в тишине раздавался лишь забористый храп.

— Ты ночью пробралась в лагерь. Мне глубоко плевать, с кем ты спала и за сколько. Вот только ты на вверенной мне территории. Если ничего не украла — уйдёшь с миром.

— Ах ты! — она постаралась отвесить мне пощёчину, но я жёстко перехватил её руку.

— К кому. Ты. Приходила?

— К Раксу. — То, как это было сказано, говорило куда больше, чем сами слова.

На шум выглянул и сам Ракс. Увидев ситуацию, он просто махнул рукой, чтобы я её отпустил и скрылся в шатре. Что же, начальник дал добро, моя совесть чиста.

— Иди уже, — я резко разжал руки, и она отскочила от меня.

— Гад! Хоть и красивый! Но всё равно гад!

Никогда не устану поражаться женщинами. Вот она сейчас выглядела обиженной, но не переставала откровенно флиртовать со мной, выпятив грудь и смотря на меня блестящими глазами.

— Брысь отсюда, — улыбнулся я. — Пока остальные не проснулись.

— Ой, боюсь-боюсь, — она вильнула бёдрами и гордо пошла прочь от каравана.

С минуту ещё смотрел вслед девушке, а потом вернулся к каравану. Отошёл я буквально метров на пятьдесят и мои действия заметил только проснувшийся Маркус, ну и Ракс, но этот сам собой, разумеется. Охранник подмигнул мне, мол, видел, как ты завалил ту девицу, и пошёл будить остальных.

Я не стал ему ничего объяснять. Пустое это. К тому же Ракс начал наводить суету, подгоняя всех собирать пожитки и ехать дальше. Выглядел он плохо: лицо осунулось, будто он не спал двое суток.

Сначала мне пришло в голову, что незваная гостья не дала тому отдохнуть, но его настроение говорило об обратном. Обычно после подобных ночей мужчина хоть и выглядит уставшим, но явно не злым. Караванщик же был явно не в духе. Он даже умудрился пнуть фургон, разразившись целой тирадой о том, как его всё это достало, что люди ленивые, а животные едва ползут, и денег вечно не хватает.

Мы с Виктором озадаченно на это все смотрели и следили, чтобы он в таком состоянии не подходил к женщинам. Но больше волновались не за них, а за него. Я почти был уверен, что если он скажет что-то той же Сирени, то быстро схлопочет по самому дорогому.

В итоге Ракс успел испортить утро всем и только после этого забрался в главный фургон и хлестнул лошадей.

— Какая муха его укусила? — спросил я кронпринца, когда выдалась возможность поговорить.

— Даже знать не хочу, — скривился он.

Мы бы так и забыли эту историю, если бы в какой-то момент, Ракс не вспылил и не зарубил сидящего рядом возницу. Дорогу огласил крик, полный боли, лошади встали на дыбы, и караван тут же остановился.

Охранники с осторожностью подтянулись к главному фургону, но приближаться к пылающему гневу караванщику не торопились. Они оглядывались на Виктора, давно признав его старшим над собой, и ждали его указаний.

— Свяжите его, — коротко приказал он.

Услышав это, Ракс взбесился, начал размахивать мечом, не подпуская к себе бойцов.

— Сволочи! Предатели! Хотите украсть мой товар! По вам петля плачет! — брызгал он слюной.

Глаза его налились красным, и я впервые обратил внимание, что он перестал косить. Меня это так удивило, что я машинально сказал об этом вслух.

— Виктор! — крикнула Сирень, что услышала меня. — Срочно угомоните его! Он одержим!

Охранники навалились на Ракса, но он отбивался как лев, щедро раздавая удары. Единственное, что он не делал — не принял боевую форму. Теперь для меня это выглядело странно. Сражался он в полную силу, а тело его не менялось.

А вот вокруг фигур Маркуса и остальных уже подрагивал воздух. Бойцы не собирались отдавать свои жизни какому-то там караванщику. С новыми силами бой продлился всего несколько минут.

Ракса спеленали особенно тщательно, задействовав не только ремни, то и куски дорогих тканей, которые вытащили из ближайшего ящика. У сестёр при виде таких сокровищ, глаза распахнулись. Кюзали даже попыталась украдкой спрятать отрез под юбку, но я остановил её, покачав головой.

Как только всё закончилось, к Раксу подошла Сирень и быстро нащупала мешочек с монетами. Не трогая их, она дёрнула завязки и высыпала золото прямо на дорогу.