Гнев румянцем разлился по ее щекам, губы влажно блестят, глаза горят, и, если бы не этот чертов разговор, я бы уже наклонился и впился в них поцелуем.

— Неправильный поступок? — ухмыляюсь, нарочито медленно поправляя манжет. — По-моему, вполне заслуженный.

Натали делает шаг ближе, почти вплотную, и я ловлю ее аромат — теплый, чуть терпкий, с оттенком жасмина.

Ее дыхание обжигает мне кожу.

— Магия — это часть дворянина, вы не имеете права так поступать! — голос дрожит, но не от страха. От злости.

Смотрю на нее — дерзкую, гордую, возмущенную — и думаю только о том, как было бы хорошо смять эту гордость в своих руках. Переплести пальцы в ее волосах, заставить задохнуться не от гнева…

— Вы так яростно защищаете Морозова, что мне начинает казаться, будто вас волнует не справедливость, а он сам, — наклоняюсь ближе, ловя ее взгляд.

Губы Натали дрожат, глаза вспыхивают.

— Что за глупости! — срывается она, но не отстраняется.

Улыбаюсь. Ей не нравится, что я победил. Не нравится, что я оказался сильнее. Но еще больше ей не нравится, что ей самой это нравится.

Интересно, сколько еще продержится ее гнев, прежде чем сменится чем-то совсем другим…

Натали гордо удаляется.

Ко мне спешит князь Александр Колтов. Строгий взгляд, руки сцеплены за спиной.

— Правильно поступил, — резко говорит он. — Некоторые господа должны знать своё место. Теперь с вами будут считаться.

Молчу. Он продолжает.

— Мы могли бы работать вместе, барон Архипов. Для блага губернии.

— Простите… что? — я даже перестаю моргать.

Колтов усмехается.

— Двоевластия боишься? Ох, Демид, ты ещё не знаешь, в какую игру ввязался.

— Барон Захар Степанович — мой дядя незаконно, но еще у власти в роду Архиповых. Мне нужно разобраться с ним.

— Я работаю в серьезной канцелярии, — буднично сообщает князь. — И кое-что могу. Но сначала… вам нужно заручиться уважением нужных людей.

Слова словно колокола гремят в ушах. Я смотрю вокруг.

Бароны, графы — они уже подходят ко мне.

— Барон Архипов! Великолепно сражались! — барон Лаврентьев хлопает меня по плечу.

— Честь рода восстановлена, — одобрительно кивает граф Пустовалов.

— Безрассудство, — качает головой князь Воронцов. — Вам бы поменьше лезть в передряги, барон.

Но я уже не слушаю.

В воздухе висит напряжение. Чувствую что-то происходит.

Человек в толпе. Невзрачный, но слишком внимательный. Он ловит мой взгляд и подходит ближе. Теперь я его узнаю.

Как он мог оказаться здесь?

— Барон Архипов. Захар передаёт тебе подарок, — произносит он тихо.

Тон холодный, вкрадчивый.

— Какой подарок? — с усмешкой уточняю я.

Он хищно улыбается.

— Тот, что ты не забудешь. Никогда.

Исчезает в толпе.

Дэн вернулся в особняк Захара Архипова.

— Был я в доме князя Александра Колтова, — он запустил руку в карман и извлек из него перстень с гербом Вельяминовых. — Вон даже сувенир принес.

Захар Степанович, восседая в глубоком кресле, удивленно поднял бровь.

— Ну-ка, погляжу… — Захар поднес кольцо к лампе. — О! Говоришь, был? Был как ты — маг Дэн или кто другой?

— Конечно, не я, — Дэн ухмыльнулся. — Я был… графом Иваном Борисовичем Вельяминовым. Надо же, князь Александр Колтов много о нем слышал и был рад личному знакомству. Так что разговор наш вышел весьма приятным.

— Рассказывай, — приказал Захар, склонив голову на бок.

— Он просто вежливо общался. Зато там были знатные особы, которые с сомнением отнеслись к новоявленному наследнику рода Архиповых — барону Демиду. Так что осталось только им подбросить весомый аргумент…

— Ты продолжай, а мыслишки –то у меня на этот счет есть.

Дэн рассказывал.

Как он, прикинувшись графом Вельяминовым, явился в особняк князя. Как вошел, не привлекая лишних взглядов, не спеша, будто приглашенный в гости вместе со всеми.

Как слушал, улыбался, кивал, поддерживал разговор с теми, у кого язык развязался. И как, наконец, услышал то, за чем пришел. Некоторые знатные особы сомневались в праве Демида Архипа на наследство.

— Скоро мы всем объявим, что Демид самозванец, — усмехнулся Захар. — Не крови Архиповых вовсе, а подменыш. Даже не бастард, а просто приёмыш — найденыш. И сие сомнение выгодно многим, особенно тем, кто не любит выскочек.