— А вы разве не знаете, что итальянцы лучшие повара в мире? — больно было произнести вслух эту ложь, однако для дела нужно. — Я организовал программу по обмену опытом ещё до плавания. Хотел обучить свой собственный персонал. В круизе итальянцы участвовать не буду, не волнуйтесь. Мы ссадим их уже довольно скоро.

— Угу…

— А вообще, надо сказать, у нас собралась интернациональная команда. У нас и казахи есть, и грузин, и немец, и даже гражданка Туниса.

— И венгр, — ни разу не удивившись, добавил Борис Борисович. — Клаудиус Бограчевич Крумплишрац.

— Чо?

Я аж подвис на несколько секунд, пока не сообразил, что это Клава.

— А-а-а, — хлопнул я себя по лбу. — Крупльсрацш, ну конечно же. Старый добрый Крупльсрацш…

— Интересно, — ухмыльнулся Мезенцев, сканируя меня глазами. — Очень-очень интересно. Кажется, вы сами не до конца знаете свой персонал, Василий Викторович.

— Так ведь конечно! — схватился я за соломинку. — С бОльшей частью только сегодня познакомился. У нас как раз грандиозное собеседование только-только закончилось, но так вы наверняка уже в курсе.

— Угу, — и снова этот грёбаный взгляд. — А вы одарены, Василий Викторович?

С-с-с-сука! Да что ж такое?! Это что же, все аспекты моей жизни густо замешаны на лжи?! Так получается?!

— Нет, — ответил я. — Не повезло.

— А есть ли на борту другие сильные одарённые?

— Наверняка. Наш шеф Михаил недавно прошёл ОФИЦИАЛЬНУЮ, — подчеркнул я как мог, — инициацию. И ещё капитан, насколько мне известно, искусный друид. Одно время такой вкусный крыжовник на борту выращивал! М-м-м-м…

Ач-ч-чорт! Дедовы ребята наверняка поголовно маги. Агафоныч ещё, падла такая, и Гио. Как же трудно врать, когда не знаешь, что именно про тебя уже знают. И как трудно удержаться от соблазна залезть Мезенцеву в голову. Наверняка там кладезь полезной информации, и наверняка она охраняется так, что я даже мяфкнуть не успею, как меня скрутят за госизмену. Пу-пу-пу. Пу-пу-ру-пу-пу.

Однако:

— Расслабьтесь, Василий Викторович, — сказал вдруг Мезенцев и, кажется, расслабился сам. — Всё уже решено. Нам придётся как-то сосуществовать, и выбора нет. Не мешайте нам, не помышляйте плохого в адрес гостей, не скрывайте связанную с круизом информацию, не разглашайте связанную с круизом информацию третьим лицам, и тогда мы обязательно сработаемся. А всё былое… оно нам неинтересно.

Ну… что ж? Такой подход мне нравится.

— Более того, — продолжил Борис Борисович, — вам предоставляется отличный шанс. Все маленькие тёмные секретики, если у вас такие, конечно, имеются, могут быть внезапно списаны и прощены. Вы же, как-никак, собираетесь послужить Империи. И наверняка из самых чистых побуждений.

— Собираюсь, — кивнул я. — Послужу. Из чистых.

А такой мне нравится ещё больше. М-м-м-м… закинуть удочку что ли? Мол, один подмосковный оборотень пытается помешать круизу. Не! Стоп! Рано. Да и непонятно пока, что там по пути можно раскопать.

— Ну а теперь к главному, Василий Викторович.

— Уф… а это было не главное?

— В нашем деле главное всё, — ухмыльнулся Мезенцев. — Поскольку все билеты выкуплены нами, мы как единственные гости вашего чудесного теплохода хотели бы изменить маршрут и сроки.

— То есть?

— То есть мы отплываем завтра утром…

— Ох ты ж!

— … идём до Москвы и встаём на причал на несколько суток. Тут возможны небольшие речные прогулки по местности, но об этом мы будем договариваться с вашим капитаном. А далее мы снимаемся, отвозим дорогих гостей обратно в Петербург и больше никогда не встречаемся. Или же наоборот, если вы себя проявите, то встречаемся как можно чаще. Но-о-о, — развёл руками Мезенцев. — Тут уж вам решать.

Так… это стоит переварить. Чисто технически отчалить завтра утром мы можем. Всё готово. Надо только предупредить весь новый персонал и мотивировать ребят хорошим авансом. Раз уж они уже подписались на плавание, проблем возникнуть не должно. Каюты готовы. Кухня готова. Припасы готовы. Да всё, блин, если так разобраться, готово. И смущает меня… что меня смущает-то?

— Подумайте, Василий Викторович. Ту сумму, что мы заплатили вам, вы запрашивали за путь аж до самой Астрахани. И мы не стали торговаться, хотя выгода явно в вашу пользу.

Это да. Это ты всё правильно чешешь. И это охренеть как приятно с финансовой точки зрения! Можно смело заявить, что Василий Каннеллони уже выбрался из ямы. Безо всяких наследств, к слову.

И да, я наконец-то понял что меня смущает. Принудиловка. Наивный вопрос, но всё же:

— А я могу отказаться?

Мезенцев не ответил. Улыбнулся, встал из-за стола, ещё раз напомнил про цветы в вазе и ушёл…

— Интересно девки пляшут, — сказала Маргарита Витальевна, стоя на носу «Ржевского».