— Ар-Р-рбузы!

— Наверняка хрень безвкусная, — прокомментировал я. — Рано ещё, — и прошёл мимо развала, не удостоив Джоржано ди Козимо должным вниманием.

А путь наш лежал совсем недалеко. Буквально полтора километра пешком вглубь города по такой милоте, что у меня аж сердце защемило. Хрен его поймёшь, город это или частный сектор: вон панельная двухэтажка, а вон совсем рядом сруб стоит. Вон обшитая ярким оранжевым сайдингом шиномонтажка, сразу за ней два дома, — один с забором, другой без, — а дальше начинается многоквартирная кирпичка подковой с детской площадкой внутри двора. А главный аттракцион на ней, конечно же, полоса препятствий из вкопанных в землю покрышек с крафтовой, что называется, росписью. Под зверушек.

И свободно, блин! И разрежено всё вокруг так, будто земля ничего не стоит, и натыкано без оглядки на префектуру, и зелено до невозможности, и небо видно. По осени оно, возможно, и неказисто, но вот сейчас — красота неописуемая. Даже суровые дядьки тайники разулыбались глядя на то, как смело одуванчики пробиваются сквозь асфальт.

— Кажется, пришли.

За перекрёстком показалось что-то типа торговой площади. Пыльная парковка без намёка на асфальт, прямо на ней ларёк с шаурмой, там же полосатые торговые палатки, там же домик с надписью «ДРОВА», и два двухэтажных торговых центра через дорогу друг напротив друга. Фасады сплошь в вывесках; чего тут только нет. Но нас по плану Агафоныча интересовал магазинчик со спецодеждой.

— Так, — я хлопнул в ладоши, огляделся ещё раз и начал командовать: — Мужики, — сперва я обратился к ребятам Сидельцевой. — Вы давайте-ка дуйте, поищите годную жаровню и какую-то изоляцию, чтобы можно было на палубе установить. Мы с Мишей за продуктами. Катя?

— Да?

— В цветочный. Борис Борисович велел, чтобы у гостей по каютам всегда были цветы, и пора бы их уже освежить. Петя, помоги Кате. Байболотовы в хозяйственный за жидким мылом, а Гио… ты, вроде, хотел себе новый китель посмотреть?

— Было, — кивнул Пацация.

По дороге я при помощи менталки вколотил ему в голову эту мысль. Объясняться словами было нельзя.

— Ну вот и шуруй.

— Стоп! — скомандовал один из сотрудников Канцелярии. — Вы это что же, разбежаться решили?

— Мы решили сэкономить время стоянки, — с вызовом ответил я. — Уважаемый, все наши телефоны остались на борту «Ржевского». И документы, кстати, тоже. Быстрей закупимся, быстрей вернёмся, и быстрей отчалим. Нам всё это тоже не особо нравится.

Со скрипом, но предложение было принято, и мы разбрелись кто куда…

Удивительно, но в магазине спецодежды пахло спецодеждой. Лёгкий фабричный аромат полиэстера, лёгкие нотки пластика, резины, да ещё духота. Жужжание вентилятора было слышно ещё издалека, но он явно не помогал против сегодняшней жары.

Дозвенел колокольчик над входной дверью и тут же грубый мужской голос рявкнул на Гио:

— Закрыто!

Из подсобки вышел хмурый барон Ярышкин.

— А… это ты. Тогда открыто.

— Владимир Агафонович? — сперва удивился Гио.

— Да-да, это я…

Тут же Пацация заметил кудрявую седую бабульку, что молча сидела за кассой. Глаза стеклянные и лицо, что называется, на ноль — ни единой живой эмоции. Руки на коленях, губы сжаты в полоску, а взгляд куда-то внутрь себя. «Опять эти ментальные штучки», — подумал Пацация.

— Вася объяснил, что нужно делать?

— А должен был?

— А-а-а-ай! Да что же вы все… никакой организации. Так! Короче! — Владимир Агафонович обошёл Гио, закрыл входную дверь на ключ и зашторил жалюзи. — Сейчас мы с тобой будем снимать фильм.

— Фильм?

— Ну не совсем фильм, — Его Благородие достал телефон. — Скорее видеообращение. Запишешь пару ласковых тому бедняге, у которого ты жену увёл…

— Владимир Агафоныч!

— А что «Владимир Агафоныч»?! Не так что ли дело было?! Ты не спорь давай, а делай! Сперва наговоришь гадостей, а под конец что-нибудь крутое. С вызовом. Мол, я готов к встрече, ты знаешь где меня искать, я не боюсь, приходи если не ссышь… видишь сколько я вариантов уже с ходу накидал? Так что давай, погнали, времени в обрез.

С тем Ярышкин включил запись и уставил объектив на человека-грузина, а тот:

— Э-э-э-э…

— Гио, соберись.

Нет! Суть задания была предельно проста и понятна. Однако вот так, с наскока, без подготовки и суфлёра Пацация потерялся.

— Привет, Павел, — сказал он, улыбнулся и помахал в камеру рукой. — Ты гад.

— Так, — Его Благородие тяжко вздохнул и опустил телефон. — Начало вот прямо как надо, одобряю. Звучит как издёвка. Можно ещё добавить: «надеюсь, у тебя всё хорошо». А вот дальше очень плохо, попробуй-ка ещё раз.