Я облегчённо вздохнул и положил ладонь на маленькую голову. Девочка привычно вжала её, но вскоре расслабилась и получила порцию поглаживаний.

— Теперь попробуем что-то другое. Повторяй за мной, — я чуть задумался, а малышка несколько азартным взглядом вцепилась в моё лицо. — Корпускулярно-волновой дуализм.

Девочка открыла рот и глупо захлопала губами, забегала взглядом и что невнятное промычала.

— Да, понимаю, сложновато. Давай другое слово. Дефибриллятор.

— Де-дя-ля… — промычала девочка и испуганно уставилась на меня. Я не сдержался и рассмеялся.

Не меньше минуты я гомерически хохотал, а когда только собирался остановиться — видел лицо девочки и заливался очередным приступом смеха. Её рот приоткрыт, тонкие от недоедания губы сложены трубочкой, светло-фиолетовая кожа мочек ушей чуть покраснела, а во взгляде смешалась какая-то обида и непонимание.

— Ладно, давай ещё попроще, — я утёр ладонью глаза, смахивая проступившие слёзы. — Навес.

Уже вечером мы привычно разбили лагерь, я приготовил кашу, разложил по мискам кашло, и состоялся уже обыденный ритуал.

— Усложним задачу, — сказал я девочке, держа в руке ложку и показав, как ей черпаю кашло из миски. — Ложкой ем кашу.

— Лоз… Лоз… — попыталась девочка и призадумалась, ворочая язычком во рту. — Лож… Лож-кой ем ка-шу. Лож-кой ем кашу. Ложкой ем кашу! — выпалила та практически крича. Согласные оказались глуховатыми и сухими, но в остальном получилось отлично.

— Молодец. От аутизма до зайчатков речи меньше чем за месяц, — я чуть потрепал девочку по голове, и привычно показал жменю бобов.

— Суя насычает.

— Почти, — я бросил раскрошенные бобы в миску девочке, но та не притронулась к еде, а уставилась на меня взглядом то ли испуганным, то ли заинтересованным. — Чего тебе?

Девочка аккуратно, боязливо приподняла руку и показала на наши спальные места, расположенные рядом. Я специально так делал, чтобы в случае внезапного нападения прикрыть девочку: что-что, но не заслужила она судьбу, быть растерзанной волками.

— Спальник?

— Сральник!

Я раздосадовано вздохнул и потёр переносицу, понимая, что с похвальбой я несколько поторопился.

* * *

До столицы Яхоновского княжества мы добрались без происшествий. Хотя в какой-то момент я уже собирался оставить на дороге четыре трупа.

Последнюю ночь мы провели на границе городской черты и диких земель. Повезло отыскать небольшое поселение, в одном из домов за два арнурских золотых притушили ненависть во взгляде и накормили нас ужином с лёгким завтраком. А уже на дороге, пройдя с километр, нам встретились четыре мужика со склоченными бородами, потёртыми рубахами и с заплатками на штанах. Мы шли в сторону города, мужики от него. Мы шли по правой стороне, они по левой, но перестроились на нашу сторону. Я мог бы чуть посторониться и отойти, но четыре насмешливых ухмылки всё объясняли без слов.

Я приказал девочке держаться за правый край моего плаща, чтобы его чуть отогнуло и показался корешок гримуара. Мужики это заметили, настороженно переглянулись, но с дороги не сошли.

— Перегородите мне путь, считай — напали, — сказал я, когда до мужиков оставалось десять метров.

— И тебя повесят, — огрызнулся один из них.

— Вы до этого не доживёте, — я прислонил правую руку к гримуару.

Мужики шли на меня, а когда им оставался один метр — с усмешкой расступились в разные стороны. Была ли это простая издёвка, или делали ли специально, чтобы заставить ксата понервничать? Возможно, но я бы предпочёл, чтобы они упёрлись в меня.

Около городских ворот меня остановили стражники. Они только хотели возразить, что ксату в городе делать нечего, я только приготовился вызвать на свою защиту самого князя, использую священный договор и приглашение ко двору — но стражники стушевались, заметив гримуар на моём поясе.

Проход в город мне никто не закрыл, но налог за вход и проверку личности никто не отменял. Хватило одного Арнурского золотого, за меня и девочку. С проверкой вышла заминка. По непонятным правилам и законам раб не может быть безымянным. Мне дали время до завтрашнего вечера, чтобы в ратуше назначить имя девочке, иначе её отыщут и конфискуют.

Я прошёл через ворота и оказался в городе, сходил до гильдии свободных торговцев и разузнал о местных гостиницах; снял номер в одной из дорогих гостиниц города и вместе с девочкой помылся с долгой дороги; плотно поужинал и устроился на ночлег в просторном номере — всё это время я только и размышлял об имени для девочки.

С одной стороны, имя — это что-то серьёзное, оно навсегда. С другой стороны — я назначаю имя, по факту, питомцу, и сильно заморачиваться с этим не хочу.

— Имя, пожри скверна всех этих охранников, законников и прочих. Имя. Какое придумать? — спросил я в пустоту.