– Ладно, иди, - устало вздохнул инквизитор. – Подумаем... Стой, из города никто не вернулся?

– Никак нет, герр патермейстер, - отозвался Йохан и сочувственно глянул на Стаса. – Так еще и времени мало совсем прошло. Ежели герр капрал велел до городских стен все прочесать, это дело не быстрое!

– Иди, - повторил Моргенштерн и тоскливо посмотрел на кофе, который уже и пахнуть перестал.

Во всяком случае, крыса воняла гораздо гуще и убедительнее. Стас вроде бы принюхался, но желудок нет-нет да и подкатывал к горлу, так что даже хорошо, что в нем давно уже ничего не было.

Дождавшись, пока Йохан уйдет, патермейстер взял бумагу с крысой за уголки и все с той же каменной физиономией снял со стола на пол. Закупорил принесенный флакон пробкой и обратился к секретарю:

– Кстати, господин Фильц, как получилось, что вы пропустили всю суматоху? Я полагал, в капитуле от вас ничего не может укрыться.

Ехидства в его голосе не было, возможно, потому и секретарь ответил почти нормальным тоном, только слегка недовольным:

– Да если бы! Кто-то ищет крыс и котов, кто-то – гармонию между физическим и духовным... – Он насмешливо покосился на Стаса. – А я, извольте знать, целый час провел в погребе над останками дохлой ведьмы. Художник заболел и слег, портрет с натуры написать не выйдет, но перечень примет составить-то можно. Так я, во всяком случае, был уверен – и совершенно напрасно. Эта демоническая падаль и после смерти преподносит сюрпризы!

– Что еще? – устало вскинулся инквизитор.

Секретарь вместо ответа выразительно посмотрел на Стаса, который как раз решил, что «квадрат» возымел нужное действие, и гормональная дурь в крови больше не мешает мыслить ясно, а значит, можно вернуться к беседе.

– Герр патермейстер, - начал он так вежливо и скромно, как только мог. – Я правильно понял, что эта крыса и была той девочкой? Или девочка превратилась в крысу? – Он дождался, пока инквизитор с секретарем обменяются взглядами, и так же ровно добавил: - Я понимаю, что ваши служебные инструкции предписывают сохранять тайну. Но я ведь и так уже замешан в этом с головы до ног. Девочку видел, крыса – вот она... Кстати, почему она умерла?

– Потому что божий промысел не позволяет животным превращаться в людей, - утомленно вздохнув, пояснил инквизитор. – Это темное деяние, противное естественному порядку вещей. Демонические коты умеют подчинять себе животных, и крысы поддаются их влиянию чрезвычайно хорошо. Именно поэтому на территории капитула крыс изводят с особенной тщательностью. Тот рейтар обязан был доложить, что заметил крысу... Впрочем, уже неважно. Вероятно, крыса проникла сюда через отверстие слива, кот заранее снабдил ее оборотным зельем и научил, что сказать. Она выпила зелье, бросив пустой флакон, приняла облик девочки и попыталась выманить вас за пределы капитула. Туда, где кот получил бы над вами власть. Ну а крыса, разумеется, почти сразу умерла. Вы совершенно правильно заметили, что у животного и человека разница в размерах слишком значительна. Сначала ее тело исказилось, принимая человеческий облик, потом вернулось в прежнее состояние. Разве может обычная звериная плоть выдержать такое надругательство над божественным замыслом, согласно которому была создана?

– Ей было больно... – тихо сказал Стас, чувствуя, как по телу катится озноб. – Она дрожала и заикалась. Ей было очень больно. Получается, кот не дал ей ни малейшего шанса выжить?

– Вам ее жалко? – так же негромко поинтересовался патермейстер. – Она едва не погубила вас. Впрочем, вы говорили, что держали каких-то крыс дома... Странное пристрастие, но я уже ничему не удивляюсь.

– Причем здесь это? – Стас поморщился и подумал, что теперь, пожалуй, и сам не хочет кофе, даже если ему предложат нормальный, не пропитанный запахом помойки и дурной смерти. – Ни одно живое существо не хочет умирать, еще и так мучительно. Кот, который ловит крысу, чтобы ее загрызть, это нормально и правильно. Но кот, который посылает ее на мучения и смерть, это... мерзость. Отвратительная и нелепая мерзость.

– Герр Ясенецкий, - усмехнулся инквизитор. – Все, что делает с людьми Та Сторона, это отвратительная мерзость. Вам жалко крысу? Похвальное добросердечие... А сейчас извольте пойти со мной, я вам кое-что покажу.

Он встал и направился к выходу из допросной, на ходу бросив Фильцу:

– Заканчивайте протокол по своему усмотрению и дождитесь меня, появились новые обстоятельства и улики.

Стас послушно поднялся и потащился следом. Стоило выйти на крыльцо, солнечный свет ярко ударил по глазам, а чистый воздух показался таким сладким, что Стас жадно задышал полной грудью.

– Куда мы идем? – поинтересовался он, глянув на небо – солнце уже стояло не так высоко, как раньше, да и по ощущениям дело близилось к вечеру.

– Недалеко, - заверил его инквизитор. – Вы, помнится, спрашивали, в чьем доме вас нашли. Ее звали Мария Герц, она была лицензированной травницей. Верной дочерью Господа и Церкви, получившей разрешение пользовать людей природными средствами и собственными магическими силами. Надо сказать, сил у нее было совсем немного...

– Да? Что-то я не заметил... – пробормотал Стас, вслед за Моргенштерном сворачивая к небольшой дверце в высоком каменном фундаменте дома. – Со мной эта тетушка Мария управилась лихо...

– А это была не она, - спокойно сообщил инквизитор, открывая дверцу и снимая масляный фонарь, висящий на крючке прямо у входа. Немного повозившись, он зажег лампу и осветил уходящую вниз каменную лестницу. – Осторожнее, ступеньки крутые. Вам видно, куда идти? Держитесь за стену, если нужно, здесь имеются скобы.

– Отлично видно, - сообщил Стас, который и правда замечательно видел лестницу с крутыми, но ровными ступенями, полукруглый кирпичный свод над головой, вбитые в стену железные скобы – и даже ржавчину на них различал во всех подробностях. А ему-то казалось, что масляные лампы довольно тускло светят! Ничего подобного, светло – хоть читай! – Так она тоже зелье использовала? Ну это... оборотное?