— Ну да, ведь их вам продал я через Фадеева, — в голосе прозвучала ирония.

В глазах княжны отразилось искреннее удивление.

— А откуда они у вас? — с интересом уточнила она.

— У поляков затрофеил. Забредали к нам тут одни горячие головы. Экскурсия по нашему краю им не понравилась. Напрочь.

— Поляки такими не воюют, — возразила она, и любопытство в её глазах разгорелось ещё сильнее.

— Правда? Буду знать, — я пожал плечами с самым невинным видом. — Видимо, это были неправильные поляки. С неправильными винтовками.

Засекина фыркнула, но расспрашивать дальше не стала.

К нам подошёл Борис, выглядевший взволнованным.

— Воевода, можно на пару слов? Есть разговор.

Я кивнул собеседнику и повернулся к Ярославе:

— Располагайтесь пока. Мои люди покажут, где можно разместиться.

Отойдя в сторону с командиром дружины, я заметил его необычное возбуждение. Обычно спокойный и рассудительный охотник едва сдерживал эмоции.

— Что случилось? — спросил я, когда мы отошли достаточно далеко.

— Во время сбора урожая в Копнино наши нашли кое-что интересное, — Борис понизил голос. — Целую поляну каких-то незнакомых Чернотрав. Я взял образцы, показал Зарецкому. Он чуть в обморок не упал от восторга.

— И что это за растение?

— Сам не знаю, но Александр сказал, что это настоящее сокровище. Говорит, раньше такого там точно не было — видимо, выросло за последние дни. Сами ж говорили, что перед Гоном Чернотравы тянутся как на дрожжах.

Заинтригованный, я направился к лаборатории Зарецкого. Борис шёл рядом, продолжая объяснять:

— Поляна большая, метров сто в диаметре. И вся покрыта этой травой. Выглядит жутковато — серебристые стебли с чёрными листьями, да ещё светятся.

В лаборатории нас встретил суетливый алхимик. На столе перед ним лежали образцы растения — действительно необычного вида. Тонкие серебристые стебли переливались на свету, а бархатистые чёрные листья имели серебряные прожилки.

— Прохор Игнатьевич! — Зарецкий буквально подпрыгнул от радости. — Это невероятная находка! Лунный покров — редчайший вид Чернотрав!

— Лунный покров? — я взял в руки один из образцов, ощущая странное покалывание в пальцах. — Первый раз слышу.

— Неудивительно! — алхимик засуетился, доставая какие-то записи. — Я изучил этот вопрос. Нашёл кое-какую информацию в Эфирнете. Это растение появляется только перед Гоном. В обычное время его просто не существует!

Молодой человек ткнул пальцем в экран магофона.

— Смотрите, его главное свойство — усиление магического дара. Если правильно обработать листья и создать настойку, она временно усиливает убойную мощь творимых заклинаний. Представляете?

Это звучало особенно интересно в контексте нашего с ним недавнего разговора о закреплении усилений человеческого тела с помощью алхимии.

— Ох-хо-хо, — выдохнул я. — Но наверняка есть подвох?

— Есть, — Зарецкий кивнул. — Собирать нужно только ночью, иначе растение теряет свойства. Это, — он кивнул на сорванный экземпляр, — уже годится только для салата. И сборщик должен иметь хотя бы минимальный магический дар — обычные люди получают ожоги от прикосновения. Плюс создание настойки весьма сложное — нужны особые реагенты и точное соблюдение температурного режима.

Я принял решение мгновенно:

— Собираем всех, кто имеет магический дар и может работать. Выделяем усиленную охрану — минимум тридцать бойцов. В преддверии Гона Бездушные тоже активизируются.

— Я составлю подробную инструкцию по сбору, — пообещал Зарецкий. — И подготовлю ёмкости для хранения.

— Кстати, как там наши подопечные? — вспомнил я о Дмитрии и Раисе.

Лицо алхимика просветлело:

— Отличные новости! Удалось полностью стабилизировать их состояние. Магический дар пробудился окончательно. Вот только я не смог определить их стихийную предрасположенность. Возможно, вам стоит самим посмотреть. Так или иначе, метаболизм постепенно приходит в норму. Ещё пара недель наблюдения, и можно будет считать их полностью здоровыми.

— Хорошо. Продолжай наблюдение.

Покинув лабораторию, я вернулся на центральную площадь. Бойцы Северных Волков уже обустроились в одном из пустующих бараков, возведённых для беженцев, прибывающих из Сергиева Посада. Заметив меня, Ярослава отделилась от своих людей и подошла.

— Боярин, нам нужно поговорить. Наедине.

Я кивнул, и мы отошли к одной из хозяйственных построек, где нас никто не мог подслушать. Княжна скрестила руки на груди и окинула меня оценивающим взглядом.