Мое тело соскользнуло с лошади, одновременно вытаскивая оба гладия из кожаных ножен. Следующие мгновения оказались заполнены движением, фонтанами крови и предсмертными воплями. Где-то рядом плел свою смертоносную сеть посох Кассандры.

Когда мои незадачливые телохранители добрались до нас сквозь бегущую толпу, они обнаружили меня с мечами в руках, с ног до головы залитого кровью. Кассандру, невозмутимо опирающуюся на посох. И почти дюжину трупов бомжеватого вида.

В живых не осталось никого.

В которой я мародерствую, лечусь, предаюсь мыслям о будущем и чревоугодию, любуюсь видами города и посещаю своего банкира

Ко мне вернулось управление телом. Ноги противно подгибались. В ушах еще звенели предсмертные крики нападавших. Бедро ныло противной тянущей болью.

Ну что, Денис. С боевым крещением тебя. В своем мире, после чересчур бурной молодости, я старался избегать даже простых драк. И уж точно никого не убивал. А здесь, за полминуты уложил насмерть шесть человек. Оборванцу, которого и приложил кулаком по голове, сломало шею. Одно дело читать о таком, сидя в уютном кресле или лежа в постели. И совсем другое — лично отправить на тот свет шестерых.

Никаких моральных терзаний я не испытывал. Ну, по крайней мере, пока. Просто не успевал ничего отрефлексировать. Но вот физиология меня подводила. Когда я смотрел на расчлененные тела, накатывала тошнота. Руки и ноги подрагивали.

Максимус убивал кроваво. Мечи в моих мускулистых руках творили с человеческими телами, не защищенными доспехами страшные вещи. Перерубленные конечности, отсеченные головы, проломленные грудные клетки. И вся это весьма неаппетитная картинка сопровождалась стойким запахом нечистот и требухи, от которого тоже хотелось блевануть.

Невероятным усилием воли я удержал рвущуюся из желудка наружу желчь. И на слегка подгибающихся ногах пошел в сторону колдуна.

— Господин, вы ранены! Мне нет прощения…

— Ой, да завали ты, Друз!

— Кого завалить, мой господин? — Друз начал бешено озираться.

— Варежку захлопни. Раньше надо было убивать. Сейчас обыщите придурков и стащите тела на обочину. Ну и куски от них тоже.

Я подошел к телу колдуна. Светлячок пробил его насквозь, ровно посередине тела, приколов неизвестного убийцу к стоящей на обочине повозке. Голова злодея свесилась набок, изо рта сочилась кровь. Ткань, ранее закрывавшая лезвие, собралась складками. Я с усилием выдернул клинок из деревянного борта и сбросил с меча тело паршивца. Последняя четверть клинка была устроена наподобие двустороннего гарпуна, так что на выходе лезвие развалило колдуна почти напополам. Меня снова замутило, и я оперся о борт повозки.

Пересилив слабость, я приказал воинам обыскать тело и лежащий возле него дорожный мешок. Лутать мертвеца самому мне было не по статусу, а оставлять возможные трофеи на разграбление мародерам я не собирался.

Колдун все-таки. Может, что интересное найдется в вещичках.

Лицо убитого вызвало смутные воспоминания. Молодой, лет двадцати, парень, высокий и атлетично сложенный. Светловолосый, прическа, состоящая из множества косичек-дредов. Цепочка ассоциаций подсказала мне, что, похоже, половина напутствия Матери выполнена. Передо мной лежал труп моего «домашнего колдуна». Предполагаемого любовника супруги Максимуса. И, скорее всего, убийцы его души и разума.

— Господин, вы ранены! — Снова заканючил Друз. — Рана нехорошая в бедро еще и грязным клинком. Боги знают, какую заразу этот голоногий, хер ему в глотку, занес на лезвие. И куски кости могут в ране остаться. Надо срочно обработать, вшмлсть!

— Предлагаешь мне сесть прямо на обочину и заняться ранением? Может, сперва доедем до таверны? Кровь вроде сворачивается. Артерий он не задел. А что стража так и будет стоять в воротах? Никто даже поинтересоваться не подойдет?

— А чего им, господин. Туточки имперский тракт. А они городские стражи. Им вообще насрать, хоть демоны будут путников жрать под стенами. С места не сойдут. Сучары толстожопые. А люди префекта сюда, может, и не доберутся.

— Ясно. В любом случае ждать людей префекта мы не будем.

Охренеть, не встать. Ну и порядочки здесь! Реально в двадцати метрах от вооруженной городской стражи произошла резня, а те даже не почесались. Вон обсуждают что-то. Мне даже показалось, что несколько стражников обменялись монетами. Вот суки. Ставки они делали! Нургалиева на них нет.

Я укрыл Светлячка тканью, кое-как замотав шнуром. Прихрамывая, добрался до Грома. И сразу понял, что до места обработки раны придется идти пешком. Бедро начало пробивать дергающей болью. А при поездке в седле нагрузки на ноги чуть ли не больше, чем при ходьбе.

Кассандра между тем сбросила седло со своего «скакуна» и указала мне повелительным жестом на импровизированную табуретку.

— Сядь. Вытяни ногу. Я посмотрю рану и подлечу.

Спорить с решительно настроенной женщиной, имеющей в руках увеличенный вариант скалки, которой она только что завалила пятерых — плохая примета. Так что я выполнил безмолвные указания Кассандры, как пай-мальчик.

Кассандра бесцеремонно запихала мне в рот кусок деревяшки, извлеченной все из того же аналога дамской сумочки, который висел у нее на поясе.