Мы ждали другой транспорт. Выживших сборщиков погрузили в наш броневик и отправили в город первыми. Лунные Стражи — молчаливые, как камни, — сидели чуть в стороне, перевязывая раны особыми повязками. Артефакты из Башни Белой ткани мгновенно останавливали кровь, обеззараживали и усиливали регенерацию.

Наставник Берхольд подошёл ко мне, тяжело опираясь на древко артефактного копья. Его лицо, иссечённое шрамами и гарью, не выражало ничего. Но в глазах — тёмных, без блеска — что-то дрогнуло.

— Ты сегодня показал, на что способен, Ром. И я вижу, что ты опасен, — сказал он негромко. — Я это почувствовал, когда ты ударил ту тварь. Ни страха, ни сомнения. Только удар. И твари тоже это почувствовали.

— Разве у них есть чувства?

— Куда более развитые, чем может показаться. Твари разные. Высшие и вовсе способны коммуницировать между собой, собирать войска из низших и направлять их в бой. За столько лет в этой пустыне они почти что образовали собственную цивилизацию.

— Интересно, — отозвался я. — Где я могу больше почитать о них?

— Лунные стражи все тебе расскажут, если ты у них приживешься.

Он развернулся и ушёл. Не попрощался. Не пожал руку.

Но в этом было больше уважения, чем во всех словах Остена.

Я присел на уцелевшую балку. Хван плюхнулся рядом, вытирая лоб. Он был в саже и крови, но глаза у него сияли.

— Представляешь, если нас обоих возьмут в Лунные стражи? — Он усмехнулся. — Я слышал, магистр Сойр уже сделал запрос в Совет. Решение будет принимать сам Герцог…

— Если честно, плевать на Герцога. А вот от кружки доброго грибного эля я бы не отказался.

Хван широко улыбнулся.

— У меня еще завалялось несколько лунаров, так что сегодня выпивка с меня.

Лия подошла к нам. Не села, не улыбнулась — просто встала напротив, держа шлем под мышкой.

— Транспорт приехал, — тихо сказал она. — Давайте шевелиться.

Возвращение не сопровождалось триумфом. Мы ехали в молчании. Бронированная капсула не издавала ни звука, колеса шли мягко, и только слабое гудение защитных амулетов напоминало о том, что мы вообще куда-то двигались.

На внешнем периметре нас досматривали сдержанно — охрана уже получила сводку. Один из бойцов, узнав меня, отступил на шаг, будто не знал, поклониться или сделать вид, что не заметил. Второй лишь бросил короткое:

— Вон тот — Никто. Но теперь, говорят, с личным клеймом.

— Он тварь убил! Сам, — вмешался Хван. — Прояви уважение!

Стражники уставились на меня с любопытством.

— Серьезно? Сам тварь убил?

Я пожал плечами.

— Ну да. Мы же для этого в сектор и поехали.

Мы пересекли внутренний пропускной пункт, и я почувствовал — воздух снова стал другим. Здесь пахло не гарью и кровью, а влажным камнем и тишиной. Альбигор принимал нас обратно в свои объятия.

Лунные Стражи вышли первыми и тут же отправились докладывать. Берхольд увел рекрутов на осмотр и разбор полетов. Я вышел последним, едва заметно прихрамывая — все же тварь немного меня зацепила. В пылу битвы не заметил, но сейчас нога начинала болеть.

У меня на пути выросла фигура в мантии.

Салине. Я узнал ее маску.

Рядом с ней стоял Тарен Сойр, мой патрон в Лунных стражах. Высокий, сухощавый, с волосами, собранными в идеальный пучок, с чернильной печатью клана на горле. На поясе — древний клинок, руки в перчатках.

Он посмотрел прямо на меня.

— Ром, — произнёс он негромко, Герцог хочет тебя видеть. Сейчас.

Путь до дворца Герцога казался бесконечным. Мы двигались в молчании — ни Салине, ни мастер Сойр не желали объяснить, зачем меня вызвал глава клана. Казалось, даже ветер в квартале Ночного клана замер.

Дворец Герцога Варейна был сложен из черного камня, цветного стекла и магических символов. Острые арки, уводящие взгляд вверх, окна с витражами, отливающими лунным серебром, и зловещая сдержанность фасада не казались гостеприимными. Здание стояло на возвышении, над всем кварталом и частью города — словно безмолвный наблюдатель.

— Заходи, — коротко бросил Сойр, когда перед нами расступилась стража. — Не задерживайся. Герцог не любит ждать.

— Сложно его за это осуждать, — отозвался я.