— Но не его.

Мастера переглянулись. В их глазах застыл страх. А в глазах Салине — всё то же странное одобрение. И любопытство, которое, как я начал понимать, могло быть куда страшнее любой ярости.

Я поднял клинок. Он не дрожал. Он — дышал. Мерно, спокойно, а рукоять — словно была выточена под мою ладонь.

И тут я снова почувствовал ту фантомную дрожь в крови.

Что-то возвращалось. И у этого что-то было имя. Другое имя.

Ворота квартала Лунорожденных не казались массивными и крепкими. Но каждый знал, что силой их не возьмёшь. Это не стены, а черта: если ты её пересекаешь — должен быть готов, что с тебя спросят.

Мы с Салине вышли первыми. За нами — Хван, пара наставников, и охрана в чёрных масках. Всё выглядело… официально. Слишком. Даже закатный свет скользил по плитам, как по лезвию.

Снаружи ждали.

Шестеро представителей Солнцерожденных. Белые мантии и мундиры, золото на эмблемах, даже механические лошади тоже были белыми. Возглавлял их тот, кого я помнил с первой встречи.

— Молодой лорд Альтен, — Салине поприветствовала его коротким кивком.

Высокий, статный, с лицом, будто вырезанным из мрамора. Его взгляд скользнул по мне — не грубо. Но так, как смотрят на найденную вещь.

— Магистр Салине, — произнёс он ровно. — Мы здесь по запросу Совета. Формальное основание — магическая аномалия в вашем квартале и потенциальная угроза стабильности энергетическим каналам Альбигора. Согласно соглашению между кланами…

Салине даже не изменилась в лице.

— Напомню, почтенный лорд Альтен, что согласно соглашению, вы имеете право на обращение. Но не на изъятие. А если хотите подискутировать о «стабильности» — начните с того, почему в лабораториях по очистке Ноктиума в последний год зафиксировано аж двенадцать инцидентов.

Кто-то из солнечных фыркнул. Один из их магов — молодой, но уже явно преисполненный праведной яростью, — шагнул вперёд.

— Этот рекрут потенциально опасен!

— Все мы потенциально опасны, — отрезала Салине. — Вопрос — для кого. Наш клан интересует лишь то, насколько мы опасны для тварей за пределами Города.

Я стоял рядом. Пока что не говорил ни слова и наблюдал. Изучал. Но Альтен всё же повернулся ко мне. Окинул взглядом, в котором не было ни страха, ни злобы. Только интерес. Так смотрят смертоносную бактерию в пробирке. Или на родственника, которого предпочли бы забыть.

— Если ты — то, о чём я думаю… скоро вся Империя заговорит о твоём имени. — Он, не мигая, уставился на меня. — Вопрос лишь в том, на каком языке: страха или ненависти.

Я выдержал взгляд. Не дернулся. Просто сказал:

— Я пока не выбрал, на каком языке предпочитаю отвечать.

За его спиной кто-то дёрнулся — мол, дерзко. Он лишь приподнял бровь.

— Хорошо. Мы ещё вернёмся. — Он перевёл взгляд на Салине. — Совет получит официальную жалобу от нашего клана. Причина — отказ от сотрудничества и подрыв древнего договора.

— Как и положено, — кивнула она. — Только поторопитесь. Пока вы пишете жалобы, мы здесь растим тех, кто защищает вас по ночам.

Они уехали. Медленно, чинно, как приличествует тем, кто не привык проигрывать.

Я остался стоять перед воротами. Тень-Шаль на поясе недовольно гудел, словно сам был возмущен неподобающим обращением.

Ночь окутала ворота. Камни под ногами хранили тепло. Но воздух был холоден. И в этом холоде я вдруг ощутил, как моя Тень снова колыхнулась сама. Без призыва. Тень отделилась и скользнула к дороге — в сторону, куда уехал Альтен и Солнцерожденные.

Она словно знала Альтена. Я почувствовал это.

И он ей очень не нравился.

Общий зал гудел, как встревоженный улей. Всех рекрутов этого цикла выстроили в шеренгу. Кто-то пытался стоять по стойке «смирно», кто-то, наоборот, зевал с вызовом — словно хотел этим зевком вызвать магистра, который все никак не появлялся.

Я стоял у стены, глядя на пыльные витражи и вдыхая запах начищенного пола, сырой ткани и раствора Ноктиума.

— Сколько можно ждать? — рыкнул кто-то слева.

— Они выбирают, кто умрёт первым, вот и колеблются, — пробормотал другой.

Хван подошёл ко мне сзади и боднул плечом:

— Держу пари, нас с тобой запихнут в самую скучную секцию. Хочешь — в операторы контроля помех? Или в обслуживание бронемашин… Уверен, наш дружок Остен сделает для этого все возможное.

Я усмехнулся, но не успел ответить — двери распахнулись. Вошли сразу трое магистров. И среди них — Лунный страж Тарен Сойр, та самая большая шишка из совета Герцога. Всё в нём напоминало о полном контакте с Тенью: от черно-серой брони под плащом до взгляда — острого, холодного, мрачного. Да и оружие у него было явно древнее.