– Дети Красного Барона опять власть делят. Дорога под Редбургом перекрыта, и с Долгого тракта всех направляют в обход, через Мясной Двор.

– Плохо, - сказал на это Крысолов.
– Не хотел я там идти.

– Да ладно тебе. Пройдем мимо, Мясник и не узнает, что мы там были, - словно пытаясь его утешить, произнёс Зиган.

– Меня там каждая шавка в лицо знает, - не успокаивался Кайс.
– А прятать лица в Красноземье запрещено.

– Почему?
– удивился я, и уже приготовился выслушать интересную историю.

– Потому, - получил я исчерпывающий ответ, который был словно командой к началу затяжной молчаливой паузе.

Середину Ущелья я узнал без подсказок. Поперёк дороги текла бурная, шумящая река. Водные потоки появлялись из нерукотворной сводчатой пещеры, протекали по глубокому желобу, и исчезали в схожей пещере на другой стороне Ущелья. Мы прошли по массивному каменному мосту, выстроенному для переправы через водную преграду, после чего сразу направились к берегу. Кайс уселся на самый край, свесил ноги вниз, и начал копаться в своей сумке. В его руке оказалась пластина из неизвестного мне материала, размером в половину современного смартфона. Скорее всего, это был камень, с ровно обработанными краями. С одной стороны он был светлый, почти белый, а с другой глянцево-чёрный. В свободную руку Кайс взял кинжал, и кончиком лезвия принялся наносить царапины на обеих сторонах пластины.

– Смотри не перепутай, - с усмешкой в голосе предостерёг Зиган Крысолова.

– Я могу только имя перепутать, - последовал незамедлительный ответ Кайса, в интонации которого присутствовали нотки сарказма.
– Хочешь, я твоё нацарапаю. Уверен, что Мзар даже не станет разбираться в причинах появления этой надписи.

Маг мгновенно признал своё словесное поражение, отвернулся и замолчал, а я продолжил наблюдать за действиями Крысолова. Закончив выводить имена на обеих сторонах камня, Кайс что-то прошептал и бросил его в воду. Небольшой, почти неслышный всплеск, и двуцветная пластина пошла ко дну.

– Не предавай, и будешь жить вечно, - произнёс Крысолов, поднимаясь на ноги.

– Вечно, - повторил Вершок лишь последнее слово, сказанного Кайсом лозунга.

И снова в путь, который в каждую секунду мог оказаться "последним". С неутешающей периодичностью, сверху, на края дороги падали камни разного размера. От грохота, что получался в результате этого, по Ущелью прокатывалась пугающее меня эхо.

Уже несколько часов, высматривая потенциальную опасность, я шел, задрав кверху голову, ничего не замечая перед собой.

– Если тебе суждено погибнуть от камня с неба, то он обязательно упадёт на твою голову, - сказал Кайс, видимо попытавшись, тем самым, успокоить меня.
– А если нет, то ты и во время лавины выживешь.

Да уж, Миры разные, а поверья одинаковые. Но его слова и народные мудрости, пришедшие на ум, которые гласили: "Что сгорит, то не сгниёт", "Чему быть, того не миновать" - слабо успокаивали меня. Но, опустить голову мне всё же пришлось, и сделал я это из-за боли в шее, которая начала переходить в онемение.

"Да и бес с вами!" - подумал я, и перестал высматривать своих "потенциальных убийц".

К вечеру, который в Ущелье начинался очень рано, мы снова прибились к чужому костру. На этот раз совершенно бесплатно. Трое вооружённых мужиков разного возраста сидели возле костра и мирно беседовали о своих житейских делах. Ещё двое остались на ночь в повозке, на которой они ехали или же сопровождали. Она осталась стоять на середине дороги, во избежание всё той же угрозы сверху. Приняли они нас без раздумий, и каких либо совещаний. "Да, конечно" - сказал рыжебородый здоровяк, и жестом пригласил нас к огню. Его товарищи вежливо сдвинулись, освободив место для гостей, после чего продолжили свои разговоры.

– Олаз, Вершок, я, - распределил Кайс порядок дежурств.
– Всё, отбой.

Примерно через час дежурства, мне задали первый вопрос, отвечать на который я не стал.

– Куда путь держите?
– спросил меня самый молодой из их компании, при этом подозрительно подмигнув рыжему.

– Ы-аыы, - протяжно промычал я, нарочито выдвигая вперёд нижнюю челюсть.

– Понятно с тобой, - разочаровано махнул он рукой в мою сторону.
– Калека.

– Ы-ы-ы, - замотал я головой, подтверждая его догадки.

– Сдается мне, братья, что дурит он нас, - произнёс третий мужик - рослый, длиннорукий, с хищными чертами лица.
– Немало я знавал немых калек, и все они по-иному бормотали.

– Хочешь сказать, что мой друг трепло?
– неожиданно раздался голос Кайса, который уже стоял во весь рост за моей спиной.

– Именно это я и хочу сказать, - получил он ответ.

– Мы к вам с добром отнеслись - приняли, обогрели и даже плату не потребовали, а этот сын шлюхи калекой прикинулся, и с нами разговаривать не захотел!
– взревел рыжий.