— Там, — сказал ангел и указал на картину. — Посмотри.

Дед посмотрел. На белом саване бескрайнего снежного поля шагала одинокая фигурка в синей шубе и с посохом. Когда-то фигурок было две и картина символизировала дружбу и помощь. Они шли сквозь метель, держась за руки — вместе. Сейчас главный персонаж брел сгорбившись один.

— Видишь?

Дедушка присмотрелся и увидел. Фома встал и тоже смотрел на картину, которая радостно дарила окружающим новые впечатления.

— Вон там в лесу.

— Я вижу, — ответил Мороз, — налей-ка мне еще кипяточку.

— Там волки. Их много, больше десятка. Они выглядывают из леса, как иголки из подушки.

— Хищники идут, — негромко сказал ангел.

— Тут чаем не отделаешься. Фома сходи-ка сделай мне кофе. Он на кухне, на верхней полке. Называется «Якобс».

— Но там был один волк. Я видел, когда пришел.

— Я знаю.

* * *

Посторонний возился на кухне, никак не мог найти банку с зеленой этикеткой и гремел дверцами, а Дед смотрел на ангела почти в упор. Если бы хотел то мог протянуть руки и выкрутить его уши в разные стороны, так чтобы хрустнуло, но он не делал этого, а говорил со своим «другом»:

— Ты понимаешь, что символизирует эта картина?

— Да.

— Ты понимаешь, кто такие волки?

— Охотники.

— Ты очень хочешь воевать?

Ангел сжал кулаки:

— Они скоро придут. У меня нет другого выхода.

— Ты сделаешь то, что я скажу?

«Нашел!», — крикнул довольный Фома. Собеседники не отреагировали, они были поглощены друг другом.

— Всегда.

В черных зрачках ангела не было видно дна. Слишком мало времени ушло на тренировки. Он не готов к самостоятельным действиям, но придётся рискнуть.

10.

Волки уже не прятались в лесу. Они бежали по снежному полю растянувшись в длинную цепочку — Фома насчитал не менее десятка, пока дед собирал в дорогу мертвеца. Фигурка продолжала шагать сквозь пургу, опираясь на посох, а стая приближалась. «Эта картина стоит миллионы», — подумалось Фоме. Если удастся отсюда вырваться, то желательно забрать это произведение движущегося искусства.

Дед сам спустился в подвал и принес одежду для «черноглазика». Натянул на него зелёную футболку, штаны с большими карманами и одежда села как влитая, как на мертвеца купленная.

— Так уже лучше, — отметил лысый и кряхтя опустился на кровать. Он еще не восстановился и энергию выжигал с огромной скоростью, но такой выносливости можно было только позавидовать. Женька-мертвец стоял по стойке смирно и впитывал каждое слово.

— Пойдешь наверх. Осмотришься. Никого не обижать. Постарайся чтобы тебя не видели. Постарайся вернуться домой. Разузнай кто идёт за мной и возвращайся. Если сможешь привести языка, ни в чём себе не отказывай.

— Волки… — кашлянул Фома и показал пальцем. — На картине.

Лысый с мертвецом обернулись. Первый хищник уже почти догнал свою жертву и за ним подтягивался следующий.

— Ясно, — дед попытался встать, но почему-то не смог, хотя только что спускался в подвал на своих двоих. — Подай мне ружьё, человек и не вздумай шутить.

На картине фигура остановилась и развернулась навстречу волку, занося посох. Волк тоже замер и сел на задние лапы, открыв пасть. Рядом с ним ощетинился еще один волк и приближался третий, за ним четвертый. Все остальные разбились на две стаи, и одна ушла влево, а вторая вправо. Деда брали в кольцо. Фома уже не сомневался, что это был дед — хозяин дома, а картина что-то вроде магической сигнализации. И сейчас сирены завывали вовсю кто-то решил нарушить покой нечистого. «Я в „Отдел Контроля“ не сообщал, значит это Галка влезла, забеспокоилась. Будут штурмовать».

В прихожей что-то стукнуло. Мертвец напрягся и шагнул вперёд. Руки он сжал в кулаки и не отрываясь смотре туда, где свисали с неба веревочные лестницы.

— Ружьё, — зло прошипел лысый, и Фома подал ему оружие. Тот быстро проверил наличие патронов и направил стволы на вход, не вставая с кровати. Фома огляделся и не спрашивая разрешения схватил посох, теперь он не чувствовал себя голым посреди медвежьей пещеры. Лысый ничего не сказал, смотрел на порог. Так они и стояли треугольником. Мертвец первый, слева Фома держит посох как дубину, а справа свесил с кровати ноги здоровяк. Они ждали, а прикрытая дверь и темнота за ней скрывали гостя.

Грохнуло в прихожей так, что дом подпрыгнул, как будто был на курьих ножках и решил икнуть.

«Сдамся, — подумал Фома — Как только ворвутся оружие вниз — руки вверх. Я — пленник, заложник. Объясню и меня отпустят. Может даже вместе с этой дорогущей палкой». Он бросил быстрый взгляд на картину и вернулся — волки окружили человека, он широко расставил руки отмахивался длинной палкой. Фома буквально видел эти тщетные попытки выжить — один против всех побеждает только в глупом детском кино.