— Отцепись, Карачун! Не для того я тебя звал! Не для того будил!

12.

Фома смотрит на двустволку, которую дед оставил стоять у кровати. Оглядывается на выход, прислушивается к тишине и закрывает крышку подвала, как крышку гроба. Аккуратно накидывает сверху ковер и поправляет его. Тщательно осматривает и косится на ружьё. Оно ждёт его. Никто не следит за оружием и оно, скорее всего, заряжено, а вокруг никого. Фома оглядывается и пытается подумать, решить что делать, как поступить правильно. Достает из кармана игрушечного космонавта и всматривается в выражение его лица, как будто ищет правильный ответ. Космонавт оживает и подмигивает маленькими глазками-точками:

— Не думай! Возьми оружие! И когда он вернётся застрели убийцу своих детей!

Космонавт улыбается и это помогает Фоме решиться. Он кладет игрушку в карман и огибая стол подходит к кровати и берет ружье. Проверяет предохранитель и разворачивается. Человек из стеклянного гроба стоит посреди комнаты и смотрит на него.

— Ты что задумал, смертный? Неужто убить живой символ Нового Года?

Фома молчит и думает, почему нечистый просвечивается, как шторка на окне? Почему он сияет, и что будет если пальнуть в него серебром из двух стволов?

Призрак подплывает к нему, не касаясь ногами пола, и Фома с криком роняет двустволку на пол.

— Тсс, — говорит призрак и бросается к нему. Фома взлетает вверх, переворачивается в полете и врезается в стену. Поднимается, перепугано озираясь по сторонам, и успевает заметить мелькнувшую синюю тучку, когда прилетает пощечина справа. ‚Ай' — кричит Фома и, держась за обожжённую щеку, ползет в сторону. На этот раз пощечина слева и заливаясь слезами он ползет в сторону подвала. Его хватают за ногу и волокут в противоположную сторону. Игрушка вылетает из кармана и Фома вспоминает слова деда, пытается схватить космонавта и, промахиваясь, уезжает вдаль.

13.

Чёрный плащ скрывается среди деревьев, и пурга сходит на нет. Мороз лежит на спине и его никто не тащит больше, Женька стоит в ногах, возвышается над ним и сверкает глазами.

— Зачем разбудил меня, внучёк? Зачем побеспокоил?

Голос у него писклявый, искаженный. Если закрыть глаза, то и не поймёшь с кем говоришь.

— Совет, — прокряхтел Мороз и сел. Ветер притих, перестал хоронить лес заживо и вернул тишину в лес. Касьян Трусливый оправдал свое прозвище и скрылся в лесу, только его и видели.

— Совет тебе нужен? — Карачун задумался. — Есть несколько. Готов ты их выслушать, внук?

— Да, — дед поднялся и встал напротив собеседника. — Ничего я не понимаю в этой жизни, нужна мудрость твоя.

— Был бы я мудр, не лежал бы в стеклянном гробу, — пропищал ‚Женька' и начал крутиться вокруг своей оси. Как заправский монах из монастыря Шаолинь он вертелся на одной ноге, все ускоряясь и ускоряясь, и чем быстрее крутился, тем тоньше и противнее становился его голос.

‚Мир вокруг нас изменился, Мороз! Изменился в худшую сторону! Ты даже не представляешь насколько плохо! Теперь живи с этим!'

Он раскрутился так, что видно было только синюю дымку и, вдруг, упал в снег, раскинув руки. Затылком ударился об снежный наст так, что щелкнула челюсть и если язык вдруг попал между зубов, то новый уже не отрастет.

— Всё? — Мороз по-лемуровски вытаращил глаза. — Это всё?

Он бросился к Женьке и начал трясти его, бить по щекам, пытаясь оживить.

‚Вставай, Карачун! Это что всё? Это твой совет? Живи с этим? Вставай, дедушка! Укажи мне путь! Где Касьяна найти? Это он к Снежке безлицых подослал? Да скажи хоть что-нибудь!'

Но пустая обертка из-под Карачуна молчала и не двигалась. Раны на теле перестали светиться и кожа побелела ещё больше чем раньше, а дед продолжал трясти его, слабея от ощущения безнадёги с каждой секундой. Ответа не было.

14.

Женька смотрел на повисшую над ним тень нечистого и внимательно впитывал что ему говорят. Потому что призрак сказал, что если он не будет слушать и запоминать, то будет ему карачун.

‚Обидишь деда, — говорил призрак, — заморожу, так что кости твои в порошок превратятся. Не будешь слушать его приказы — уши отморожу. Не будешь защищать его — отморожу яйца, они тебе не нужны стало быть.'

Фома кивал соглашаясь — нечистый не врал. Этот придет и отморозит всё что обещал. Это не добрый и мягкотелый дедушка Мороз. Это настоящий северный ‚Дубарь'. Это — зло в чистом виде. Это — вмёрзшие в льдину пингвины. Это — провалившиеся в полынью олени. Это заблудившиеся в тундре и замерзшие на смерть рыбаки. Это — пурга, которая вырывает из рук ребенка и швыряет в Лиман. Это — холод, который ломает кости и портит зубы. Это, бля, авитаминоз.

‚И последнее', — говорит бесплотный дух и шепчет неразборчиво.