— Увы, — сардонически поджал губы шпион. — Подобный опыт мне чужд.

— Моя же младшая дочь имеет некоторые навыки и познания в работе ярмарок, — напомнил герцог. — С весьма успешным итогом.

— Разве Турнир — это ярмарка? — приподнял брови Курцио. Судя по выражению лица Оттовио, император тоже удивился, хоть и молча.

Шотан откинулся на спинку резного кресла со скучающим видом, как бы демонстрируя, что вопросы заработка его в данный момент не интересуют. Граф ждал, когда (если) зайдет речь о трате денег — на войну и войско.

— Это повод для организации большой ярмарки, — улыбнулся герцог, стараясь в идеальной пропорции смешать превосходство и вежливость тона. — Негоцианты, торговые гильдии изголодались по хорошим новостям, кроме того минувшие… события не способствовали обороту денег и товаров. Остров начал блокировать морские пути. Большая, хорошая осенняя ярмарка под покровительством Его Величества — это как раз то, что благотворно скажется на денежных делах Короны.

Удолар не стал повторять, что солидная часть ярмарочной пошлины традиционно является личным доходом императора, все и так помнили этот важный нюанс.

— А еще Флесса придумала одну интересную вещь, — герцог ковал железо, едва вынув раскаленную крицу из горна. — По опыту ярмарочных забот. Она не успела воплотить ее, однако готова подарить Вашему Величеству.

— Интересно… что же это за вещь?

— Лотерея.

— Лотерея… — эхом отозвался Оттовио и подумал вслух. — У нас… то есть на Острове, пока я жил там, иногда проводили что-то подобное…

— Островные лотереи — вопрос веры, — Удолар и Флесса неплохо подготовились, и герцог говорил как по писаному. — Это не способ заработка, а заигрывание с чернью, одаривание оной знаками божественного благоволения. Деньги — лишь символ, средство окупить расходы на изготовление амулетов. Моя дочь придумала, как сделать лотерею способом заработка с понятным и хорошо организованным учетом.

— Полагаю, ваша семья будет претендовать на сбор доходов от лотерей? — Оттовио посмотрел на герцога прямо и строго, будто говоря «я знаю, в чем твой интерес!». — Откуп?

— Мне кажется, это было бы справедливо, — Вартенслебен взгляд опустил, однако голос герцога звучал ровно и с хладнокровным достоинством. — Дело следует поручать наиболее опытному и сведущему. А моя дочь здесь и сейчас — лучший знаток создания ярмарок. И лотерей.

«Да, знаешь, но кому еще ты сможешь доверить это, мальчик?»

— Боюсь, прекрасной Флессе понадобится… помощь, — вежливо хмыкнул граф. — Ведь чтобы ее ярмарки прошли должным образом, ваш сын разорил и разграбил несколько соседских.

— Досужие слухи. Это была исключительно защита наших гильдий, чьи интересы злостно нарушались. Полагаю, будущей осенью мы сможем обойтись без такого рода… эксцессов, — герцог кивнул Шотану с видом благосклонной снисходительности, дескать, ценю вашу заботу, однако не имею нужды в оной. Курцио, глядя на этот обмен ударами невидимых клинков, подумал: видно, правдивы слухи о том, что граф аккуратно, намеками, сватался к Вартенслебену, прося руку младшей дочери, но получил столь же завуалированный отказ. Обе стороны пришли к выводу, что оппонент — идиот, не понимающий своего счастья, и это не добавило миролюбия в отношения графа и герцога.

— Я обдумаю это, — вымолвил император.

— Моя дочь готова со всеми подробностями описать, как она видит сие предприятие, — указал Вартенслебен. — Когда и если Вашему Величеству будет угодно выслушать ее.

— Я обдумаю, — повторил Оттовио с легкой ноткой раздражения, и Удолар замолк, понимая, что напирать дальше не стоит.

Шотан молчал и улыбался с видом человека, далекого от суетных забот по добыванию хлеба насущного. При этом герцог знал, что на днях граф кулуарно представил Его Величеству собственный план спасения и пополнения казны. «Безземельный» подошел к вопросу традиционным для себя путем и на всякие полумеры вроде порчи монеты и продажи должностей размениваться не стал. Он подробнейшим образом расписал программу обширных проскрипций всех, кто сколь-нибудь запятнал себя связью с островными регентами. Помимо этого Шотан предложил новый единоразовый (для начала) сбор, назвав его красиво — «благотворительный взнос». Благотворительность представляла собой обычное, хотя и весьма изящно обоснованное, вымогательство со всех не-дворян. Дескать, бедный человек вынужден экономить, следовательно, у него есть сбережения, которые он, как верноподданный, будет счастлив разделить с императором. Состоятельный человек не экономит, ведет роскошный образ жизни, следовательно, опять же имеет деньги для любимого повелителя, который суть опора, защита и так далее.

Удолар, конечно же, подобный радикализм не поддерживал, отчетливо понимая неизбежные последствия, однако наедине с самим собой вынужден был признать, что если будущий год не принесет военных побед, укрепления Трона, оживления торговли, нормального сбора податей и прочих облегчений… кто знает. Все может случиться. Поэтому шпионы и наиболее верные, доверенные счетоводы Вартенслебенов потихоньку составляли тайный список не только сторонников регентского совета и Острова, но и всех, кто имел значимую собственность, однако по разным причинам не мог рассчитывать на серьезное заступничество приматоров. Таковых нашлось удивительно много, и даже если бы удалось обратить в живую монету лишь треть их совокупного имущества, а также отобрать и перепродать значимые привилегии, это решило бы наиболее острые проблемы Двора. А отщипнуть немного в пользу Вартенслебенов за труды их тяжкие — сам Бог велел.

— Теперь о насущном, — Оттовио мимикой и тоном подчеркнул, что ранее было не совещание как таковое, а скорее подготовка к оному, разминка умов и определение вопросов на будущее. Сейчас же подошло время главного, значимого. Пять голов единогласно и едва заметно качнулись, выражая понимание.

— Как вы уже все знаете, конге Северо-Востока вручил мне… список пожеланий. И они высказаны настойчивым образом. Весьма далеко от почтительной просьбы.

Ультиматум, подумал герцог. Называя вещи своими именами, туповатый, жадный королек Восходного севера посмотрел на дела Сибуайеннов и увидел не успешное решение сложной ситуации, где сила и ум вместе обеспечили приемлемый результат, но слабость Короны, вынужденной торговаться. А поскольку означенный королек не только жадный, но и хитрый, он решил не мелочиться — расписал императору форменный ультиматум. И это уже не частная смута, как в недавнем прошлом, когда хватило одного малого сражения, где Оттовио заработал прозвище Доблестного и боль в пояснице, очевидно на всю жизнь. Это прямой вызов, который игнорировать нельзя и разрешить переговорами не получится.