* * *

Ящик для перелёта довольно объёмный, в нём спокойно можно уместить и человека. Минуту назад ящик был пуст, но сейчас в него вложилось шесть квадратных коробочек, с неровными бронзовыми стенками, склеенными из множества выпуклых частей. Все шесть коробочек аккуратной башенкой встали в одном из углов.

Если под словом «давно» понимать полтора месяца — то счётчик достижения «Двуединый» обнулился давно. А ситуация с необычными свойствами так вообще была почти четыре месяца назад.

Закончив тогдашний эксперимент с псехвотрубками, я решил поступить немного рискованно. На следующий же день я перемахнул через горы и отправился на юго-восток, к виденному вовремя облёта важному месту. По пути к нему было другое место, не менее важное.

Я шёл налегке, кроме спальника и небольшого запаса еды и воды — взял тройку мешочков с тёплым содержимым и миску из микла. На всё про не больше десяти кило за спиной, поэтому шёл я быстро. Да и шёл напрямик, сквозь скверные места. Обходной путь по свободным землям занял бы не меньше двух недель, а напрямик хватило и шести дней.

Следующим в ящик аккуратно уместилась связка из шести жёстких стеблей, каждый толщиной с большой палец и длиною в полторы ладони, тёмно-жёлтые и будто состоящие из множества воткнутых друг в друга конусообразных частей. Не знаю, зачем мне вместо одного шесть Жиаклитских стеблей, тем более все подготовлены необычным способом — но пусть будут, тем более что два из них имеют стихийную предрасположенность.

Пока я шёл до первого важного места — увидел ещё больше порождений, как и изученных разумными, так и просто виденных. К последним можно отнести огромную камбалу фиолетового цвета с тремя змеевидными хвостами, треугольным телом и зубастой присоской вверху головы. Тварь хвостами отталкивалась от дна, скользила плавно и быстро. Эту тварь видели на свободных материках, но изучить не смогли: она на берег не вылезает, а разумные не идиоты, чтобы лезть в воду скверных мест. Но я уверен в одном: никто не видел, как эта камбала охотится на других тварей, и на Гварнарскую ондатру тем более.

Резко ускоряясь, камбала юрко проплывала под животом ондатры до её головы и зубастой присоской впивалась в нижнюю часть челюсти. В место сочленения двух нижних челюстей, где находится основной двигательный хрящ и, по совместительству, мозг ондатры. Спустя несколько минут тело ондатры всплывало пустой оболочкой с её иголками, а зубастая присоска длинным хоботком втягивалась обратно в голову камбалы. Тварь плыла дальше, а выеденное изнутри тело ондатры прибивало к берегу, где его раскромсает ближайший куст и впитает труху корнями.

Видел я и Зуаскую пищуху скверны. Выглядит как змея, которую сильно сжали и приделали конечности кролика, а вместо пасти прикрутили хоботок от бабочки. Именно от этой пищухи добывают чешую, которую обжигают и порошком пользуют как присадку для металла.

Эта пищуха передвигалась между искривлённых скверной кустов, с закрученной листвой и такой же травой зелёного, а где и жёлтого цвета. Но там же были и другие кусты, возвышавшиеся над землёй на десяток сантиметров с помощью синевато-зелёных корней. Само ядро Шаартельского клевера скверны скрыто под землёй, а из него растут сотни отростков метровой длины, перекручиваясь в толстый пучок. Так ещё от них в разные стороны растут полукруглые светло-зелёные листья, а отростки расширяются конусом к концу. Но из сотен отростков один крайне редко будет заканчиваться светло-синим мешочком, формой похожим на баклажан. Вот его и добывала пищуха. Она каким-то образом находила нужный отросток, протыкала его хоботком и выпивала содержимое мешочка. Но иногда тварь ошибалась, и тогда полукруглые листья резко опускались, кромсая ту в фарш, который всасывали без остатка конусообразные окончания.

Я тогда потратил два дня, ходя по скверному полю, выискивая клевер с мешочками и наблюдая за действиями пищухи. А когда примерно понял, по какому принципу тварь выбирает нужный отросток — ничего добыть не смог. Мешочки на кустах встречались редко, в лучшем случае один на квадрат в пятьсот метров. Пришлось самого себя одёрнуть и двинуться в путь дальше, хоть мне и хотелось добыть такой мешочек. Вдруг он действует так же, как и мешочек со тёплым содержимым из истинного леса скверны?

У первого нужного мне места я провёл коротких три дня, два из которых изучал повадки Жиаклитского розового каштана скверны. Но странно назвать каштаном растения на тонком сильно сегментированном основном стебле, хоть и крайне прочном, из которого на длинной ножке растут широкие и толстые боковые отростки, с жёлтенькими цветочками на концах. Одной из тварей, питающейся этими отростками, оказалась морская свинка со слоновьим хоботом.

Бывало такое, что хоботом свинка неправильно цеплялась за толстый отросток. Тогда он и несколько ближайших лопались с чавкающим звуком, как морские огурцы выстреливая густое содержимое, твердеющее на воздухе за мгновение. На огромной скорости бледно-розовые колья протыкали свинку, та умирала, а из земли выскакивали подвижные корни с сотнями присосок. Они раздирали тушу, оставляя после той лишь мокрый участок земли. Но бывало и так, что свинка своим хоботом аккуратно крутила по часовой стрелке боковой отросток, неспешно закручивая его ножку, пока та не треснет и не отвалится. Тогда свинка сгрызала отросток и принималась к следующему. А когда на каштане останется последний отросток — то свинка его просто отрывала. Растение дёргалось, и тут же обмякало.

Сложно назвать это каштаном, но растение бесспорно полностью розовое, кроме жёлтеньких маленьких цветочков. Как и бесспорно то, что сильно сегментированный стебель содержит в себе как раз необходимые кусочки для будущего жезла. В каждом каштане их может быть до пяти, но с каждого добытого я брал только по одному. Из шести добытых один предрасположен к магии огня, другой земли.

Следующим в ящик я положил все трофеи, добытые из поселения нежити. Их с зимы стало немного больше, хоть и все они не магические.