Возле вольера собралась такая толпа, что мы решили отойти, пока не затоптали.

— Какой же он мальчишка! — выдохнула Линда, издали наблюдая за братом.

— Ты ведь сейчас про Яна? — в шутку спросил лорд.

— Не про Дао же! Хотя они оба хороши, устроили представление.

— А ты ревнуешь?

— Немного. Я так привыкла, что Дао привязан исключительно ко мне. — Она вздохнула.

— Он и сейчас привязан, но уже не только к тебе. У Дао здесь огромный вольер, сородичи, персонал зоопарка. Зрители. Было бы нечестно лишать его всего этого и запирать дома.

— Но это ведь тоже не свобода, — скорее из чувства противоречия возразила целительница. — Комфортные условия. Другие василиски. Но все равно клетка, хоть и просторная и удобная.

Я почувствовала, что почва уходит из-под ног. Все это было так близко и знакомо… комфортная клетка.

— Ива? С тобой все хорошо? — Это Ян вышел из вольера, закончив представление. — Ты побледнела. Плохо себя чувствуешь?

— Нужна помощь? — Линда коснулась моей руки, и я почувствовала, как целительская магия скользнула с ее пальцев.

И напугала только сильнее!

— Нет! — Я отдернула руку, как от огня. — Просто устала.

— Ладно, уговорила, посидишь в кабинете, — проворчал Ян, беря меня под руку. — Умеешь ты убеждать!

Мы не торопясь дошли до административного корпуса, где меня бережно усадили на диванчик, а потом снабдили кофе и шоколадом.

— Скоро начнется аукцион на самые эффектные картины. Поль обещал для финальной части нечто особенное, — Ян бросил взгляд на часы, — я должен ее торжественно открыть.

— Не беспокойся, со мной все в порядке, — заверила его.

На самом деле минутная слабость прошла быстро. Но мне все равно так не хотелось возвращаться…

Скоро в кабинет пришла Тори, тоже нервная и напуганная таким количеством людей. Ее хвост раздраженно дергался, и уши постоянно находились в движении, улавливая какофонию звуков снаружи.

— Давай займемся чем-нибудь полезным? — предложила я, привычно усаживаясь за стол.

Химера не возражала и с готовностью запрыгнула мне на колени, растекшись по ним своим немалым весом.

Сосредоточиться на работе не удавалось, я то и дело возвращалась мыслями к произошедшему. Самой странно, что слова Линды так зацепили. Кажется, что все давно отболело, все обиды стерлись временем и расстоянием, но почему-то именно здесь воспоминания и эмоции накрывали меня все чаще. Может, я впервые нашла такое милое сердцу место и теперь отчаянно боялась его потерять?

За размышлениями меня и застал Ян.

— Ива, ты опять работаешь, — укорил меня управляющий.

— Ты должен этому радоваться, а не осуждать, — улыбнулась ему.

— Боюсь нечаянно заразиться твоим трудоголизмом. Не знаешь, он передается воздушно-капельным путем?

— Если передается, то у меня для тебя плохие новости…

— У меня непробиваемый иммунитет к работе! — отшатнулся Ян. — Лучше пойдем на аукцион! Там такой последний лот, ты должна его видеть!

Людей между вольерами заметно поубавилось, зато в лектории яблоку упасть было негде. Управляющий, пользуясь своим положением, прошел к сцене, где и остановился, подперев колонну.

— Ты уже видел последнюю? — шепотом спросила я.

— Да, не удержался, заглянул под ткань, — с многообещающей улыбкой ответил Ян.

На сцену как раз выносили задрапированное полотно, большое, почти в человеческий рост. Мой рост, конечно, Ян-то был на голову выше.

— Я пошел, — подмигнул управляющий, легко поднявшись по ступеням.

— Итак! Гвоздь нашей программы! — тоном заправского ведущего аукционов начал Ян. — Надеюсь, вы готовы узреть настоящий шедевр!

По лекторию пробежали шепотки, зрители подались вперед, предвкушая нечто невероятное.

Медленно, выдерживая театральную паузу (какой актерский талант пропадает!), Ян развернулся к картине и нарочито неспешно потянул плотную блестящую ткань. От его движения она заскользила вниз, открывая… шедевр.

Ян не преувеличил.

На картине был шторм. Грозовое небо, извергающее молнии, — сверху. Внизу — бушующее море. А на гребне волны, как ее продолжение, — вставший на дыбы келпи. В нем была собрана вся дикость и сила природы, ее непокорность и одновременно ее красота. Развевающаяся грива, сверкающие синим огнем глаза.