— А почему в Жемчужной? — спросила я. — Ты же там не любишь?

— Чтобы не мешать нам с тобой болтать на лестнице, — объяснила Виллемина невозмутимо. — Милая Друзелла сберегла мне несколько драгоценных минуток. Но впрямь пора!

И мы ушли в Жемчужную столовую, нежно-серую и серебряную, всю в старинных зеркалах и и серебряных, с перламутровыми подвесками, бра эпохи государя Эрвина. Там нас впрямь ждали все наши друзья и коллеги, живые и фарфоровые — по мне, для полной радости не хватало только вампиров.

И встали, приветствуя Виллемину. Раш с детьми, Ланс, Валор и Клай, Преподобный Грейд, улыбающийся до ушей Ольгер и Далех, сияющий, как надраенный медяк, Далех, рядом с которым два фарфоровых дракона смотрелись словно верная свита, Норис, уставший, но весёлый — и, вот невероятно! — Броук!

Вот тут у нас и случился тот самый обед, о котором я мечтала изо всех сил почти с начала войны. Тот самый обед, где обмениваются новостями, теми новостями, которые душе уже давным-давно были нужны, как вода в жару — до мучительной жажды.

Мои любимые лица… Валор в сюртуке с хризантемой, в роскошном парике с чёрным бантом — с разбитым глазом и тенью адского дыма на фарфоре лица. И Клай — в парике, и все трещины и сколы его фарфоровой маски уже кажутся родными чертами. И Раш — с явственной сединой и в чёлке, и на висках, и с глубокими морщинами, которых раньше не было, зато глаза светятся. И Ланс с Мельдой сидят рядом, касаясь друг друга локтями, а Жейнар хихикает, будто думает про них «жених и невеста», хоть они уже муж и жена давно. И Далех, у которого чёрные круги под глазами, а физиономия всё равно лоснится. А Грейд кажется совсем невесомым стариком — зато улыбается веселее всех.

И Броук, который, кажется, и не изменился совсем, такой же маленький, серенький… только сутулится сильнее… не в жандармском мундире, а в сюртуке.

И разговор такой бестолковый, с темы на тему, потому что сказать-то надо так много…

— Нам совершенно необходимо обменяться новостями! — весело сказала Виллемина. — Тем более что новости не так уж и плохи.

— Надо было заманить на этот обед мессира маршала, государыня, — сказал Ланс с этакой многообещающей ухмылочкой. — Ух-х бы обменялись!

— Помилосердствуйте, дорогой Ланс! — рассмеялась Вильма. — Вы же страшный! Вас демоны боятся! К чему же пугать своих, а?

Мельда слушала её, розовая от счастья.

— Клай, а где Майр? — спросила я. — Я думала, он придёт с тобой.

— Приношу государыне и вам, достопочтенное общество, извинения от его имени, — сказал Клай, встав и раскланиваясь. — Майр совершенно не в состоянии, правда, и многие некромеханические — тоже. Какой-то нехороший человек сболтнул, что они сопровождают послов, и в сквере у Дворца собрались жёны, дети, матушки, батюшки и прочие друзья и родственники. Пока гвардия встречала послов, всю эту публику как-то ещё удерживали в рамках приличия, но когда послы ушли во Дворец… ну вы сами понимаете! У мессира Майра положение особенно острое: у него жена, две девочки и старушка-мать. Он честно попытался. Но они бы не выпустили бы его даже на встречу с вестником Божьим.

— Я рада за него, дорогой мессир Клай, — сказала Виллемина. — В этом нет ничего дурного, свои награды мессиры кавалеристы получат на официальной аудиенции, а любящая семья, конечно, важнее, чем всяческие рауты.

— Точно, государыня! — заметил Жейнар. — Если, конечно, твоя семья не присутствует на том рауте почти что в полном составе.

— Рада видеть, Жейнар, — сказала я. — Так жаль, что остальных деточек нет… Как-то они?

— По-всякому, дорогая леди, — сказал Норис, пожалуй, печально. — Райнор воюет, сейчас полк, к которому он приписан, перебрасывают обратно на Жемчужный Мол. У Райнора орден Звезды с жемчужиной. Кроха Ларс тоже воюет, остался в Западных Чащах — связной с вампирами с двух сторон. Ален по-прежнему работает в столице, спит после ночного дежурства, будить было жаль. Норвуд работает в госпитале во имя Лаола и учится на фельдшера-техника. А Байр в другом госпитале, лечится: остановил одного подонка, да тот успел выстрелить. В плечо, поправится.

— Деточки нас здорово выручили, — сказал Броук. — Ален — чистое золото, мои глаза в столице. Если бы не он, многие погибли бы… И если бы не вы, леди Карла, и не вы, барон Ланс, многие погибли бы, многие очень нужные стране люди. Пришлось проверять всех офицеров и дворян, что вернулись с фронта раненые, бежали из плена, числились пропавшими без вести — и нашлись… Ох, мессир Ланс, честь и слава вам и вашим друзьям, которые остались в аду. Те, кто выменял себе свободу, вернулись домой адскими тварями…

— Бог им судья, дорогой Броук, — сказал Преподобный. — Сломанные души… у всех разная сила…

— А до меня дошло, — сказал Далех, — что наимудрейший Фогель и какие-то юноши из его механиков изыскивают способы летать.

— О да, — сказал Лаурлиаэ. — Мы приходим к ним, они рассматривают нас, они взвешивают нас на весах, они рисуют нас, они рисуют наши крылья, у них в мастерской — кости и чучела птиц, рисунки и схемы. Они хотят сделать рукотворного дракона, плывущего в воздухе.

— А кто из некромантов в проекте? — спросила я. Уже поняла, что всякие там дирижабли здесь ни при чём: команда Фогеля хочет совсем особую машину. И особые возможности.