— Это… — Крепыш покраснел от возмущения. — Это есть страшный несправедливость. Если фрау есть говорить что так… Огромный позор. Как звать того командантен? Скажи есть имя и он встанет перед трибунал!

— Зачем? Он уже мертвый. — Положила руку на пояс горянка. Голос дикарки стал глухим и безжизненным. — Все они. Дураки решили связать меня и бросить в болото. Побрезговали добивать.

— Это… Фрау справилась с целый отряд?… Нет, нет… Я есть верить… — Поспешно замотал головой гармандец и тяжело вздохнул. — Фрау есть не стоит обижаться. Теперь я есть понимать. Большой северный кампаний, так? Много большой потери в солдат, мало командир, нет есть обоза и маркитанок. Много из воинов есть быть отпущенный преступник. Люди без честь и совесть. Без долг. Без пониманий как должно. Не сольдатен. Суть отвратительный есть бандит. Поганый мародер. Отпущенный есть воевать за помилование. Да, да, за помилование. Это есть быть большой ошибка. Страшный есть глупость пытаться делать из бандит сольдатен. Но мы есть не такие. Мы есть урожденный кантонец. Свободный человек. Есть иметь гордость. Есть знать правила. Мы все есть гармандский тяжелый пехота. Баталия. Ветеранен. Отпущенный на пенсий. Сольдатен с того времени как быть мальчишка. Мы знать, что есть дисциплина и послушаний. Единство. Уважение иметь есть к товарищ. — То ли от волнения то ли от обиды акцент кантонца усилился еще больше.

— А еще южане часто говорят, что слово данное северным ублюдкам стоит не больше чем ветер. — Ни к кому не обращаясь проронила смотрящая куда-то поверх головы гармандца Сив.

— О-х-х… — Гармандец болезненно поморщился. — Прошу есть меня простить. Я виху фрау не хочет есть предложенный капуста. Не хотел есть причинять неудобства. Если фрау есть не хочет этот разговор, я могу делать рогатка один.

Дикарка надолго задумалась.

— Нет. Наконец покачала она головой. Никакого неудобства. Ты не сделал мне ничего плохого. Это я говорила с тобой грубо. Я должна извиниться, если обидела тебя. Просто я видела, в Ислеве, там в трактире. Один из твоих людей пытался выиграть меня в кости.

— Как это есть? — На лице крепыша отразилась целая буря эмоций. Глаза забегали из стороны в сторону, будто мыши в амбаре.

— А разве не ты передал ему кошель с серебром? — Пожала плечами Сив, под аккомпанемент немелодичного треска, входящей в землю остро пахнущей сосновой смолой заточенной палки. — Или ты сейчас скажешь, что мои глаза меня обманули?

Лицо кантонца потемнело от прилившей крови. Усы дрогнули, приоткрывая ряд удивительно ровных и белых, для разменявшего четвертый десяток лет мужчины, зубов.

— У фрау есть зоркий глаз и острый ум. — Тяжело вздохнув, медленно кивнул он. — Очень есть хороший. Я действительно есть услышать, как ваш компаньон предложить ставить вас на кон пока вы есть отошли от стола. Я есть подумать что это хороший возможность. Есть хорошо сделать и вам фрау и мне. И я дать есть свой самый удачливый товарищ немножко серебра.

— Зачем? — Неопределенным тоном произнесла воительница взвешивая в руках кол.

— Я понимать, что есть поступать не очень совсем честно, но даю клятва свой кровь, я никогда бы и не думать есть обидеть фрау. И обязательно тут же дать есть ей свободу. — Еще больше смешался гармандец.

— Ты не смог бы дать мне свободу. — Пренебрежительно фыркнула горянка и качнувшись с носка на пятку принялась с хрустом разминать пальцы. — Ее у меня никто не забирал… Вернее… я получила ее обратно. У меня есть штука с печатями, ее большой жрец мне дал. В этой штуке написано, что я не трель, а свободный карл[3] пусть у меня и нет земли и рода.

— Я есть уже знаю. Шестой круг доверия. Большая заслуга для воина… — Наемник склонил голову. — Я есть опять просить прощения. Компаньон фрау тогда в трактир есть говорить другое, но я сразу подумать, что он есть лжец. Нордлинг есть редко служить инородцам. А магут все до единого мерзавец и обманщик. Бесчестное есть семя. — Сделав отвращающий зло жест крепыш сплюнул через плечо. — Я есть совершить ошибка. Надо есть было сразу подойти к фрау и предложить место в отряд.

— П-ф-ф… — Дикарка вновь надолго задумалась. — а я бы плюнула тебе в рожу. Нет. Ллейдер не лгал.

— Тогда… я есть не совсем понимать. — Нахмурился кантонец.

— Когда он играл в кости с твоим человеком, он не лгал. Он действительно считал, что я ему принадлежу. И у меня перед ним был долг. Когда-то, я должна была ему…. — Хмуро покачав головой, Сив размяв плечи примерилась к следующей тычине. — Когда большой жрец первый раз дал мне эту штуку… па-тент… Я была в первом круге доверия. Мало заказов. Уходить из города запретили. А еще я почти не разговаривала по южански. В общем, меня обманули. Один большой бонд, предложил помочь перегнать лошадей с одного пастбища предместий на другое. Охранять табун. В дороге на нас напали. Лошади разбежались. А бонд повесил долг на меня. Я пошла к большому жрецу просить совета, но его в городе не было. В общем, этот бонд. Он заставил отрабатывать ему долг на конюшнях. И обращался со мной хуже, чем с домашней скотиной. А потом еще хуже… — Великанша отвела взгляд. — Он устраивал представления. Бои. Выгонял меня с со связанными руками против боевых коней. Дразнил их, злил, а потом выпускал на арену. Но я не имела права их бить или им вредить… Только валить с ног… А потом он хотел заставить меня… — Неважно. Скрипнув зубами великанша шмыгнула носом. В общем с тех пор я терпеть не могу лошадей. А потом пришел Ллейдер. Выкупил мой долг. И мы заключили… договор. Но сегодня я поняла, что это я так думала. Я часто плохо думаю, южанин. Глупая северянка, что живет в пещере и молится страшным деревянным идолам. Очень глупая. Легко обмануть. У меня редко получается думать хорошо. Но я поняла, что ошиблась. Просто… не хочу, чтобы меня снова обманули.

Лицо гармандца просветлело.

— О-о-о. — Многозначительно протянул он. — Значит у нас с фрау сегодня есть большая удача. Тогда, я есть советовать фрау подумать. Мой offerto есть открыт до конца этот контракт.

— Оф… чего? Удивленно моргнула Сив, потянулась за очередной рогаткой.

— Предложений. — Тут же поправился крепыш и поправил окончательно сползший на затылок шлем. — Фрау может есть получить большой дружный семья. И никто больше есть не смочь проиграть ее в кости. Или обидеть. Мы есть выкупить вашу службу в официум. Фрау знает что так тоже есть можно?

— Знает. — В голосе великанши послышались нотки задумчивости. — Но в горах иногда говорят, большая семья ребенок без глазу. Большой отряд, маленькая доля… Тем более я не хочу оставаться в здесь в Подзимье. Хочу на юг. В Ромул. И с большим жрецом не хочу ссориться. Он все-таки меня спас. Меня повесить хотели… или сжечь. Да и обижать жреца это обижать бога.

— Мы есть не будем ни с кем ссориться. — Улыбка командира наемников стала жесткой. — Заключить есть временный контракт. У фрау будет три доли. Три доли больше даже есть чем у доппельзондер. Все золото для лечение, если это будет есть необходимо я клянусь давать из общей казны. Контракт на сезон. До конца лета. А потом если фрау есть решит остаться, мы продлим его еще на сезон. А потом еще. Также я обещать, что буду оплачивать ремонт брони и оружия. И его замену, если совет воинов признает это необходимым. И… — Мужчина задумался. — Право четверти.[4] Думаю если фрау есть улыбаться немного удача, то в Ромул она есть смочь поехать как знатный дама.