После завершения торжества в поместье все его обитатели разошлись по покоям, погружаясь в желанный отдых. Ужин в этот вечер не подавался, ведь после пиров, переполненных изысканными яствами, ни у кого не осталось места для еды. Пропажи детей не заметил никто: ни утомленные бесконечными заботами слуги, ни поглощенные разговорами и интригами гости. Единственный, кто обратил внимание на их отсутствие — главный надзиратель поместья, Энгель Гемоку, чья проницательность не знала себе равных.

Сохраняя невозмутимое выражение лица и стремясь поддерживать благоприятное впечатление о себе перед вельможами, Энгель оставался на месте, не позволяя себе выдать даже тень беспокойства. Его безразличие к исчезновению детей казалось абсолютным, ведь покинуть столь важное событие означало бы оставить пятно на уже и без того хрупкую репутацию демонической знати.

Но как только последние гости покинули поместье и праздник подошел к концу, Энгель мгновенно утратил свою притворную невозмутимость. Он стремительно направился к покоям сына, словно гнев подстегивал его на каждом шагу. Дверь в комнату Норта распахнулась с такой силой, что едва не слетела с петель, громыхнув об стену. Граф дико озирался, его взгляд метался по темным углам комнаты, выискивая малейший след мальчишки. Но, не найдя его, ярость вспыхнула в нем с новой силой.

— Куда исчез Нортон? Почему он не появился на столь важном событии? — Граф с яростью схватил первую попавшуюся служанку-фею, которая мелькала рядом и затряс ее в воздухе.

Фея была размером чуть больше спичечного коробка, ее тонкие крылья беспомощно хлопали, когда огромная рука Энгеля сжала ее с такой силой, что на лице девочки проступил багровый оттенок. Ее глаза округлились от ужаса, а кости, казалось, вот-вот треснут под жестокой хваткой.

— Я не знаю, мой господин! Мы были уверены, что он собирается спуститься к вам! — Фея затряслась в его руках, словно хрупкая стеклянная фигурка.

Темные феи охотно искали убежище в услужении у демонов и прочих обитателей мрака. Среди всех волшебных народов именно они чаще всего подвергались гонениям и презрению. Трудности с поиском работы и жилья становились для них вечной проблемой: их дома разрушались, ведь люди не принимала их так, как лесных и водных собратьев. Для темных фей служба у могущественного хозяина была единственным способом выжить.

Демоны, вампиры и оборотни щедро вознаграждали труд крылатых созданий, часто обладая собственными магическими силами. Их оплата никогда не ограничивалась золотом: феи получали в награду зачарованную пыльцу, которая придавали им силу и продлевали жизнь.

Еще более разъяренный граф с презрением отбросил крохотную служанку, словно ненужную куклу, и, не теряя ни секунды, стремительно направился к покоям учителя. Только Лоренс мог знать, где скрывается этот мерзавец! Из вежливости он натянуто постучал в дверь покоев, нервно переступая с ноги на ногу. Через мгновение дверь приоткрылась, и на пороге появился сонный мужчина. Его усталые глаза слегка расширились от удивления, когда он встретился с хмурым взглядом графа.

— Что-то произошло, господин Энгель?

— Где Норт?

— Я не видел его с утра, господин. Быть может, он с Марианной?

Энгель, не теряя времени, устремился в комнату дочери. Эта беготня по всему поместью уже порядком надоела ему, и с каждым новым походом в чью-то комнату его гнев только рос.

Ворвавшись в комнату столь же стремительно, как и в покои сына, Энгель сразу заметил беспорядок — следы поспешных сборов. Его гнев достиг апогея.

— Дрянные черти! Сбежали, точно сбежали! — взревел он, словно зверь. В ярости граф перевернул любимый стульчик у туалетного столика Мари, смахнув с него кольца, серьги, ожерелья и остатки косметики, которые разлетелись по полу.

Граф помчался в свой кабинет, судорожно кусая ногти. По дороге он отдал приказы слугам, почти не глядя на них: обыскать все поместье и его окрестности, выпустить собак, отправить людей на поиски, немедленно вызвать учителя и свою жену. С грохотом ворвавшись в кабинет, он тяжело плюхнулся в кресло с золотыми заклепками и, словно потеряв связь с реальностью, начал монотонно, почти безумно, покачиваться вперед-назад.

— Знал я, что давно пора избавиться от этого сорванца! Мне больше не безопасно держать его в живых.

Долорес появилась первой, бесшумно скользнув в кабинет. Ее длинные черные волосы плавно ниспадали по плечам и спине, обрамляя ее изящное тело. Графиня была воплощением демонической красоты — ее пышные формы сочетались с узкой талией и небольшим округлым низом живота. Красно-желтые глаза сверкали холодным блеском, в них не было ни тепла, ни сострадания, но их магнетизм был неоспорим.

Через некоторое время в комнату вошел Лоренс, все еще в своей пижаме. Его пепельные волосы были взъерошены, а серые глаза с легкой сонливостью осматривали происходящее. Мужчина выглядел так, будто его внезапно подняли с постели, и, хмурясь, пытался скрыть свою тревогу. Он боялся представить, что на этот раз учудит граф.