А потом наступила темнота.

Побуждение стало почти приятным.

Я лежала на мягкой перине под теплым одеялом, но темнота и тишина вокруг не пугали.

И точно не были похожи на смерть.

Веки ощущались тяжелыми, как бывает, если нужно подниматься, проспав всего пару часов, но боли, как ни странно, не было.

Только усталость пополам со странной легкостью.

Зато тело ощущалось моим.

Не спеша открывать глаза, я постаралась почувствовать его полностью, от кончиков пальцев на ногах до зубов.

Последние, как ни странно, оказались на месте.

Привкуса ледяной мертвой крови во рту тоже не было, как не было и ощущения уязвимости и тяжести, которым сопровождаются переломы.

Тело было в порядке.

Делая один глубокий вдох за другим, знакомство с Эмери в целом можно было принять за очередной страшный сон, но легкий оттенок гадливости, добавившийся фоном по мере пробуждения, подсказывал, что все было правдой.

Еще более красноречивым стало первое внятное понимание: это не моя кровать.

И пристальный взгляд Кайла, который совершенно точно мне не мерещился.

Посмотреть на него в ответ сквозь полуопущенные ресницы было проще всего, хотя и было трусостью.

Он в самом деле лежал рядом, приподнявшись на локте, и ждал моего возвращения.

– Добрый вечер.

Интонация вышла нечитаемой для меня, но голос был спокойным. Только глухим от усталости.

Я всё-таки открыла глаза, но свет от камина царил по ним слишком сильно, и пришлось закрыть их рукой.

– После такого и правда только стреляться…

По мере пробуждения воспоминания становились чётче.

Всё, что эта сука успела ему наговорить.

Всё, что я не желала конкретизировать даже наедине с собой.

– Нельзя верить тому, что они говорят, – Кайл придвинулся ближе, закрывая меня от света собой.

Открыть глаза все-таки пришлось. Во-первых, потому что он и правда согласен был остановиться на этом и не усугублять ситуацию.

Во-вторых, потому что мне до дрожи хотелось его увидеть.

Рубашка на нем была свежей, а волосы чистыми, зато под глазами залегли глубокие черные тени и лицо осунулось от усталости.

Не задумываясь над тем, что делаю, я потянулась и провела кончиками пальцев по щеке.

– Спасибо.

Тварь, которой я подставилась, была сложным случаем.

Достаточно сложным, чтобы просто пристрелить, – в полном соответствии с Уставом, который он не читал.

– Пожалуйста, – Кайл непонятно чему улыбнулся.

Дурацкий получался разговор.

Я трогала его левой рукой, и в таком положении было видно, что на ней не осталось порезов.

А камин за его спиной был единственным источником света в ночной темноте.

– Сколько я?..

– День, – он не дал мне закончить, позволив сэкономить силы. – Сейчас вечер.

Та незнакомая, несвойственная мне нежность, от которой я почти задыхалась немногим ранее, глядя на него, вернулась, а на последствия пережитой одержимости можно было списать практически что угодно.

И так легко оказалось оправдаться всем этим, чтобы потянуться к нему, привлечь ближе.

– Ты не спал.

– У меня были дела.

Вылечить меня, избавиться от испорченной еды, привести в порядок гостиную.

А еще нож, залитый ее, – не моей, – кровью.

Я погладила его по затылку, наслаждаясь тем, как смешивается наше дыхание.

Одинаково теплое.

Так хорошо оказалось снова чувствовать, осязать и самой распоряжаться тем, что делает мое тело.

Как ни странно, Кайл отозвался почти сразу.

Мы оба не были любителями таких нежностей, уместных разве что и правда в первый раз на сеновале, когда так важно просто касаться. И все же сейчас он гладил меня по волосам так, словно и правда… испугался?

– Я отвратительно выгляжу.

– Я переживу.

Я засмеялась почти беззвучно и приподнялась, чтобы коснуться губами его губ, – смазано, но возвращая оставленный не мне поцелуй.

– Расскажешь, как тебя угораздило связаться с этой сукой?

– Кажется, она нравится тебе еще меньше, чем Жизель.

– Теперь я думаю, что мы с ней могли бы даже подружиться.

Кайл улыбнулся скупо, и правда очень устало, провел ладонью по моему лбу не то убирая с него рассыпавшиеся волосы, не то стирая воспоминания о причиненной боли.