– Хочешь есть?

Мне жаль было закрывать глаза и терять этот момент, но веки опускались сами.

– Меньше, чем спать.

– Тогда спи.

Перина немного промялась, когда он начал отодвигаться, и я потянулась, не думая, перехватила его запястье.

– Не уходи.

Прозвучало странно, и странно же ощущалось на языке.

Я слишком поздно поняла, что именно сказала, но Кайл, к счастью, не обратил внимания. Просто вернулся обратно и погладил по виску:

– Камин.

Огонь и правда лучше было потушить, и я кивнула уже проваливаясь в полудрему, а минуту или час спустя почувствовала, как его рука опустилась мне на живот.

Он не мог позволить себе лечь раньше, чем убедится, что со мной все в порядке.

Исцелить тело не составляло труда. В конце концов, сущность и правда меня не покалечила, оставила после себя лишь несколько внутренних разрывов.

А вот сохранность рассудка всегда оставалась под вопросом.

Связность речи, ясность мышления. Способность в принципе узнать окружающих.

Многие из тех, кто пережил подобное с тварями попроще, не помнили и половины происходившего с ними.

Как правило, людям это было только во благо, но Эмери и правда была особым случаем. Ей ничего не стоило бы не только переломать ребра, заставить острые края вонзиться в легкие, не оставляя ни малейшего шанса. Оставить доживать в состоянии растения было бы вполне в ее духе, и, с большой долей вероятности, просто из вредности она так и поступила бы, если бы Кайл ее не отвлек. Поцелуем.

Мысли путались и получались бессвязными, но все равно пробивались сквозь сон.

Тело не просто хотело, а требовало отдыха, смазывая ощущения и запахи.

Осталось только самое основное: тепло, безопасность и Кайл за моей спиной.

Я пошевелилась, подтягивая его руку ближе и переплетая свои пальцы с его.

Он тут же прижался к моей спине теснее, коснулся лбом моего затылка, чтобы выдохнуть на ухо:

– Потому что ты этого хотела.

– Что? – поворачиваться было лень, и вопрос прозвучал бессвязно.

То ли из-за дремоты, то ли потому что еще не пришла в себя окончательно, я не могла понять, к чему следует относить эту фразу.

– Ты спросила. Я отвечаю. А теперь спи.

Я хотела все-таки приподняться. Не выворачиваясь из объятий, перекатиться на другой бок и сказать, что ни о чем его не спрашивала, но его дыхание почти сразу же замедлилось. Рука на моем боку отяжелела, и я решила, что напомню об этом потом, когда мы оба хоть немного выспимся.

Вот только первое же возможное “потом” наступило уже за полдень.

Я проснулась уже привычно от прикосновения – кто-то невесомо, но бесконечно трогательно гладил меня за ухом.

– Привет, – я улыбнулась, не открывая глаз.

Дом не ответил, но воздух рядом с моей щекой пошёл рябью.

Кайла рядом не оказалось, но в спальне, – его спальне, – было тепло и спокойно.

Как будто угроза отступила и опасности больше не было.

На мне оказалась чистая сорочка, а вот моего халата видно не было.

Не удивительно, учитывая, сколько крови на нём должно было оказаться.

Я села на кровати и с удовольствием потянулась, потому что на этот раз чувствовала себя отдохнувшей.

Слабость до конца не ушла, но мышцы больше не дрожали, а в голове прояснилось.

Мой короб с одеждой, стоящий у шкафа, можно было бы принять за видение, но для видения он был слишком реалистичным. Из-под крышки торчал край рукава коричневого платья, в котором я приехала во Фьельден, а потом ходила на чай к Сесиль Мерц.

Всё выглядело так, словно мои вещи сгребли в охапку и просто бросили в него, чтобы удобнее было перенести их в соседнюю комнату.

Зато духи и косметика стояли на пустовавшем раньше туалетном столике у окна очень аккуратно.

Вопрос был решён и не подлежал обсуждению, и по этому поводу следовало бы возмутиться, но мне не хотелось. Настроение было другим.

Приведя себя в порядок и одевшись, я спустилась вниз, мечтая в первую очередь добраться до кухни. Есть хотелось так, что даже думалось плохо – после пережитого тело требовало восстановления, и еда была самым простым и доступным способом для этого после сна.