Раз уж играть, то можно и на ставках не мелочиться.

— Ты прав, дорогой Ронао, — Клеп сжал горло, чтобы голос осип, и картинно закатил глаза. — Он и впрямь говорит со мной.

«Ты чего удумал? — обеспокоился Нотонир. — Давай уже заканчивать и возвращаться в лагерь, я чувствую что-то нехорошее…»

Клеп промолчал. Колыхнулся уголок его рта в насмешке, и он позволил себе растечься в кресле. Ронао же мигом побледнел, суетливо водя пальцами по захламлённому столу. Должно быть, такой же испуганный взгляд видели сестра и Йору, когда замахивались на очередного бандита.

Ощущение непривычное. И Клеп не сказал бы, что неприятное.

— Что-то случилось? — старейшина поглядывал на него урывками. — Зачем ты пришёл?

— Мне нужен повод, чтобы проведать верный мне Олони? — Клеп зафыркал с такой силой, что венец сполз на ссадину.

Пришлось поправлять.

— Ты сказал, что тебе нужно время подготовиться… — Ронао свёл ладони и тут же раскинул их вширь. — Что тебя ранили те поганые охотники!

«Интересно…» — бубнил Нотонир.

— Поэтому я и послал этого щуплого южанина, — Клеп погладил себя по груди. — Его не жалко, а охотники, как я понимаю, ещё топчут мою землю.

— Нашу землю, — Ронао вдохнул побольше храбрости перед тем, как его поправить. — И продлится это недолго. Я нашёл охотников ничем не хуже и попросил всё уладить.

Кадык дёрнулся, Клеп ощутил спиной холодный ветерок.

— И как успехи? — спросил он как можно твёрже.

— Успехи есть. Достойные, — Ронао впервые задержал взгляд на «Хозяине». — Вчера они разыскали их лагерь, тут рядом. К Равноденствию ребята Артаиса их добьют, не сомневайся.

— Всё же позволю себе посомневаться, пока не увижу их головы у корней Древа, — сказал Клеп. — Пока что вы больше озабочены тем, как набить брюхо перепёлками и пивом, а в моих посланников швыряют поленья!

«Клеп, хватит! — потребовал Нотонир. — Сворачиваемся, уходим! Своре нужна помощь.»

«Моя — вряд ли. Тут я буду полезнее.»

Ронао помрачнел. Его рот задрожал в гуще ржаной бороды, а пальцы, словно в судороге, всё крепче сжимались в кулаки. Он втянул воздух через ноздри и протянулся к Клепсандару через стол.

— Млерт, послушай, — проговорил староста на грани шёпота. — Эта луна стала ёбаным кошмаром для всех.

«Как он меня назвал?»

— Нет, послушай! — повторил Ронао зычно, стоило Клепу раскрыть рот. — Я всё помню, друг. Понимаю, ради чего это. Мои сыновья понимают. Моя дочь понимает. Ёбаная половина Олони понимает! Огор своё получит завтра на костре, но я не буду тебе врать: он у нас не один такой. Люд задаёт вопросы, на которые я отвечать не хочу. «Зачем мы сожгли Млерта?» «На кой-хер нам сжигать ещё десять человек?» «А так ли плох был Сюзерен?» И лучшего я пока не придумал, кроме как заткнуть им рты ёбаными перепёлками и хуёвым пивом до самой проклятой Солнцехвалы.

«Сожгли Млерта? Но ты уверен, что говоришь с ним? Ещё… Десять человек? — размышлял Клеп, позабыв о том, что среди обрывков его заключений витал и Нотонир. — Пиздец какой-то.»

«Он самый, Клеп, — отозвался колдун. — Жди и не делай глупостей.»

«Легко сказать.»

— Чего молчишь, а? — угрюмо промолвил Ронао.

— Я тебя услышал, и мне нужно обдумать твои слова, Ронао, — Клеп чуть не забыл натянуть хрип «Хозяина» на слова. — Продолжим завтра, на торжестве.

— Всё будет в лучше виде, — подтвердил староста вновь. — Я своё слово держу.

Клеп пытался водить онемевшим языком по нёбу. Он так заигрался, что только сейчас начал осознавать, как глубоко копнул. Ронао таращился в его глаза, искал отблеск Хозяина Корней за их янтарём. Отблеск Млерта. Старого друга? Заклятого врага?

«Пора уходить,» — решил Клеп твёрдо.

«Да ну?» — издёвка Нотонира потрескивала от раздражения.

— Г-господин Ронао, — Клеп закашлялся. Изображать одышку особо и не пришлось: дыхание спёрло и так. — Мне п-пора. Хозяин вас больше не слышит. Он ждёт меня в…

Клепсандар не успел придумать, где именно его ждал Млерт. Ронао с неожиданной прытью навалился пузом на стол и сжал его запястье прежде, чем он оторвал уставший зал от жёсткого кресла.

— Стой, парень, — велел староста. — Понимаю, ты его голос и всё такое… Но поверь мне, я Млерта знаю куда дольше. Чем бы он ни стал, это всё равно так. Дольше и лучше, понял?

— Вы к чему? — Клеп сильно сжал челюсти, чтобы оттенить боль в запястье.

— Не надо со мной так, свысока. «Выкать» мне, таращиться так, будто насквозь меня видишь. — Ронао задышал тяжело. — Я сам всех вижу, понимаешь? Южанин ты… Тебя рядом не стояло, когда всё это творилось. Не знаю, чего Млерт тебя выбрал, но подозреваю, что только потому, что тебя не жалко ему. Захочет — и так же будешь гореть в нашей рощице.

Тиски на запястье разжались. Стараясь не смотреть на багровые отметины от лап Ронао, Клеп встал, поправил лосиный венец. Заговорил он лишь на полпути к двери, что вела улицу у перекрёстка:

— Сомневаетесь во мне?

— Мне по масти положено, — Ронао кивнул. — Я за весь Олони отвечаю башкой. А ты… Глаза твои, господин.

Клеп остановился вновь.

— Что же с ними?

— Жёлтые. Не нашенские, — староста поскрёб ногтями по подбородку. — Ищейки Артаиса, охотнички те, передавали, что такие же у той бабы, которая ранила Млерта на западе.