— Это север. — Погрузив руку в огонь, Сив подхватила из костра рдеющий уголек и принялась катать его на ладони. — Здесь не важно, кто были твои предки, в каком большом каменном доме ты живешь, и сколько у тебя слуг и золота в сундуках. Кому-то нужны деньги. И чтобы их добыть он просто срубает тебе голову. Мы тогда отказались тебя убивать потому, что подумали что ты еще ребенок. Это гнусно — убивать детей… А Гретта? Она хорошо трахается?

— Сив…

— На с6евере есть старый обычай. Перед огнем нельзя лгать. — Отбросив пригасший уголек обратно в костер, дикарка устремила на Эддарда задумчивый взгляд. — Духи обидятся.

— Я… я не помню. Я был болен. И пьян.

— Ладно… Мне плевать… — Прищурившись словно сытая кошка дикарка шумно почесалась и поерзав пододвинулась еще ближе. — Просто спросила, чтобы узнать, не наделаешь ли ты глупостей, когда мы ее догоним.

— А мы догоним? — Повертев в руках лепешку цу Вернстром протянул ее Сив. — Хочешь? Мне как-то… не лезет.

— Оставь на завтра. — В голосе горянки звучала тоска и усталость. — У нас не так много еды.

Они еще немного помолчали. Последний луч солнца скрылся за горизонтом забирая у неба краски.

— Ты ведь знаешь, кто я такая на самом деле? — Нарушила наконец молчание великанша.

— Сейчас ты скажешь, что ты дочка местного горного царя? — Позволил себе улыбку юноша и тут же смутившись вскинул руку в жесте примирения. — Извини. Дурацкая шутка.

— Не хуже и не лучше других. — Тяжело вздохнув, покачала головой дикарка. Я Сив Энгинсдоттир. Энгинсдоттир на языке гор значит ничья дочь. Меня нашли в горах. Младенцем. А клан что меня вырастил… Погиб.

— Война? — Сжав губы несмело поинтересовался Август. — Кровная месть.

— Что-то вроде. — Отведя взгляд в сторону буркнула великанша. — Но сейчас не об этом. Ты знаешь, что я разговариваю с духами. Знаешь, что я иногда перекидываюсь. Ты считаешь меня благословленной? Или одержимой демоном?

— Я считаю тебя… наверное… другом. — Слова дались Августу необычайно легко. — Сначала ты меня раздражала. Потом я тебя возненавидел. Но когда меня схватили эти… чудовища… а ты пришла за мной… Не бросила… Я… смог разглядеть все с другой стороны.

Сив покачала головой.

— Тогда тебе нужно это знать. Когда меня судили жрецы белого бога… Решали убить меня или оставить служить… Я говорила с одним. Он был одарен зрением. Лучше чем любой колдун. У нас такое называют долгий взгляд. Он сказал, что на самом деле во мне нет духа, что одерживает меня в бою. Что я просто… неправильная. Сломанная. В голове. Что у меня две стороны. Как у ножа или монеты. Что такое иногда бывает, когда человек взваливает на себя больше чем может унести в одиночку. В моем народе, таких как я называют двусущными. И считают благословленными. Но на самом деле это просто болезнь. И горцы на самом деле тоже это знают. Потому никогда не пускают таких как я под крышу длинного дома. Благословленные живут вдали от людей. Им наносят шрамы и знаки, связывающих духов. Шаман учит их правильному дыханию и мыслям. Им воздают почести и уважение. Но все равно стараются держать достаточно далеко, чтобы случись им вдруг перекинуться, никто из родных не пострадал. Им носят пищу и пиво. Нужные вещи. А когда приходит время войны зовут, чтобы они первыми бросились в бой. Я считала себя особенной. Судьба благословленного нелегка, но это честь. Честь данная старыми богами… А белый жрец сказал, что это просто… Болячка. Что мой разум увечен. Как младенец родившийся с двумя головами. Он сказал, что мне нельзя быть ни с кем. Что я опасна и могу убить даже самого близкого. В любой момент.

— Хорошо, тогда, что мы не очень близкие, так? — Выдавил из себя улыбку юноша и чуть отодвинувшись от горянки заглянул ей в глаза. — Во всяком случае, ты до сих пор меня не убила.

— О-о-о… Ты не представляешь сколько раз я этого хотела. — Невесело хохотнув дикарка зло дернула себя за косу. — Особенно когда ты попытался снасильничать Майю.

— Я? — Поперхнувшись цу Вернстром открыл рот от удивления.

Несколько долгих мгновений великанша вглядывалась в лицо юноши.

— Духи говорят, ты действительно не понимаешь. — Заключила она и плюнув в начавший гаснуть костер прихлопнула ладонью по бедру. — А Майя объяснила мне, что это были остатки порчи демона. Что грязь другой стороны возбуждает в человеке самое плохое. Хотя… я думаю, что это южанская отрава просто взбаламучивает все дерьмо, что есть в человеке.

— Значит… — Пожевав губами Август болезненно сморщившись принялся массировать виски. — Боги. Я думал, что эти воспоминания бред. Остатки какого-то кошмара… Значит… во мне много дерьма. Больше чем я думал и больше чем мне бы хотелось. А вокруг много людей, которые его терпят.

— Ллейдер иногда давал мне виски с маковым молоком. Говорил, чтобы успокоить моего духа. Но сейчас я понимаю, что это было не так. Он просто хотел привязать меня к себе. Это была еще одна цепь. Как деньги или его обещания, что мы поедем на юг. Я знала, что он бросил семью. Но не знала, что у него есть дети.

— Четырнадцать. — Покачал головой Август. — Бесы, четырнадцать…

Магуты берут столько жен сколько могут себе позволить. — Пожала плечами Сив. — Надеюсь, большой жрец нашел всех баб которых он обрюхатил.

— Сив. — Август сглотнул. — А ты не хотела бы… Все бросить… У тебя не бывает так, что хочется просто… уйти от всего этого.

Великанша задумалась.

— Когда то я искала битв. Старалась всем доказать, что я лучшая. Ставила зарубки на рукояти топора. Бросила после того как сменила третью рукоять. А сейчас…