— Человеческая, — ответил капитан. — Просто ты будто в бочке с кровью искупался.

Я взял несколько бурдуков с водой и, отойдя в сторону, принялся мыться. Потом сел к костру, закусил мясом, выпил еще чарку арга и достал из сумки жгучее зелье. Чтоб его!

На предплечье был глубокий порез от меча. Капнул пару капель и закусил кулак. Эти колдуны изверги какие-то! Не могли придумать не жгучее зелье? Дал флакон Монтену, чтобы подлечил раненых гвардейцев. Ох и завыли они! Зато живы будут.

Монтен помог перевязать рану, и я надел рубаху. Куртку скорняк протянул мне видом торжественным, будто великую клятву исполнил.

Мы отдыхали, пока гвардейцы укладывали тела товарищей в телеги. Старый каторжник рассказал, что гвардеец предатель вовсе не гвардеец, а один из шайки главаря Партуса. Вообще-то, гвардеец, пояснил другой каторжанин, но нечистый на руку. Сделал так, чтобы в сопровождение каторжников устроиться и помог им освободиться от кандалов.

— Что там было-то? — спросил меня Монтен. — Вы вернулись весь в крови, словно залезли в нутро буйвола.

Валлен, сидевший рядом со мной, нервно хохотнул и выпил еще арга.

— Да ничего, просто брать в заложники сильного мага изначально тупая идея, — отмахнулся я.

— Неужто вы один с этой шайкой справились?

Я пожал плечами, не собираясь отвечать.

— Они так кричали! — испуганно шепотом проговорил мальчишка Тунус. — Как тогда кричали люди на тракте, когда белая тварь их рвала…

Валлен выпил еще арга и посмотрел на Тунуса:

— Вам со страха послышалось, — строго сказал он.

— Всем что ли послышалось со страха? — с недоверием посмотрел на нас один из торговцев.

— Вы чего хотите? — спросил я. — Страшную историю на сон грядущий? Обойдетесь. Уже рассвет. Пора трогать.

Спорить со мной никто не стал. Ох, чую разойдутся слухи по городу, но что еще я мог сделать?

Глава 18. Богатая добыча

Добрались до Эфды без происшествий. Хотя горная дорога меня впечатлила. Я, ракха, привыкший к горным тропам, не подозревал, насколько сложно обозу двигаться по серпантину. Проезжать по узкой тропе, что нависла над обрывом, обходить скальные выступы и дребезжать по острым камням, которые норовят осыпаться под колеса позади идущей повозки.

Рудники меня поразили. Тропа внезапно закончилась, и мы оказались в довольно широком ущелье. Здесь прямо в пещерах был вырублен целый городок с комнатами, постоялыми дворами, лавками и тавернами. Город был освещен при помощи магических фонарей, что сверкали в металлических клетках, вбитых в породу.

Ущелье было длинным и заканчивалось узкой долиной, из которой в разные стороны уходило множество горных дорог. На границе города и долины располагались склады и стойла для лошадей и буйволов. Этих животных я не встречал — так мне сказал Монтен.

А еще в долину с рудников стекались ручьи железных дорог. Что это такое я тоже не знал, но Валлен показал мне вагоны, наполненные камнями, что двигались к складам на магической тяге. До чего же удобно продумано! Такого применения артефактам я в книгах не встречал. Наверное, до этих книг еще не дошел.

Все-таки удобно, что Валлен теперь знает мой секрет. Можно спрашивать у него то, о чем не знаю. Только капитан отправился к местным служивым и видно надолго пропадет.

Встречал нас начальник Эфды. Суровый дядька в меховом плаще. Борода у него была окладистая, серебряная, брови кустистые, а взгляд тяжелым. Он долго говорил с Валленом и Тунусом, пока работяги разгружали телеги.

Я топтался рядом, прислушиваясь. Но ничего интересного не находил. Валлен поведал дядьке о бунте каторжников и сообщил, что магу, мне то есть, удалось обезвредить преступников. Бородач взглянул на меня и кивнул, будто ничего иного и не ожидал.

Потом Валлен ушел, Тунус отправился в торговое представительство. А Монтен, как разобрался со своим товаром, предложил выпить арга в одной из таверн и там же снять комнаты.

Хозяин таверны оказался хозяйкой. Высокая грудастая баба, увидав скорняка бросилась с ним обжиматься. Видать, самка его, потому что скорняк аж повеселел и покраснел. Ее звали Хасса. Она усадила нас за стол и послала девушек готовить комнаты дорогим гостям. Народу в таверне несмотря на поздний час было валом.

Местные расспрашивали нас о новостях с большой земли, о нашем путешествии и о белой твари. Расспрашивали меня, но я не отвечал, а молча набивал пузо тушеным кроликом, коих на рудниках разводили в клетках, так что за нас двоих отдувался скорняк. А он был и не против. Словно тут у него все друзья остались, а в Эрифде и поговорить ему было не с кем.

Я же как только поел, раскланялся и отправился наверх. Спать хотелось безумно, поэтому вырубился, едва голова коснулась подушки.

А на утро меня разбудил стук в дверь. Ненавижу двери. Стук в них не предвещает ничего хорошего.