— Золото? — глазки блондинки загорелись.

— Золотые пластины с рунами, на бронзовом шлеме и броне. Ещё украшения, в виде цепей с подвесками и золотые кольца, надеваемых сразу на несколько пальцев.

— Жаль, что это всё нельзя достать. Я бы посмотрела — с явным сожалением посетовала Гадюка.

— Если найду что-то блестящее и не так сильно присыпанное, обязательно откопаю — пообещал я. — Кстати, кое-что мне всю дорогу не давало покоя. Судя по количеству нежити, наступавшей на город, он, скорее всего, пал, об этом свидетельствует отсутствие следов расчистки завалов. Но насколько я понимаю, мертвецам не нужна медная посуда и фарфоровые изделия, так что количество находок должно быть огромным. Однако их мизерно мало.

— Хочешь сказать, что кто-то собрал всё самое ценное, до чего смог дотянуться?

— Я в этом уверен.

— Значит, это сделали люди из нашей реальности.

— Не уверен, что сюда наведывались только они. Чем выше, тем песок засыпает развалины неравномерно. Однако даже на этом, предпоследнем ярусе города, его намело с преизбытком. В некоторых проулках, толщина насыпей пять-шесть метров. Так вот, всё самое ценное собрали до того, как до города добралась пустыня. То есть много тысяч лет назад.

— Да это настоящий проходной двор, а не заброшенный осколок — деланно возмутилась Гадюка, и я заметил, как её глаза слипаются.

— Давай немного поспим — предложил я, понимая, что элементарный отдых необходим.

Спутница охотно согласилась и уже через минуту засопела. Я тоже задремал, но перед тем как отключиться, вызвал теневого призрака, способного охранять сон получше расставленных часовых.

Как только большая часть сознания отключилась, перед моим материализовавшимся призраком появился доктор Кац. На этот раз теневик материализовался в углу железобетонного мешка, служившего в качестве комнаты для допросов.

Док стоял у стены, прикованный ржавыми кольцами, обвивавших шею, запястья и щиколотки. Кроме него, в помещении находились двое. Незнакомый мне афганский офицер в полевой форме, стоял у стальной двери. А европеец в чёрном пальто и прикрывающей лицо медицинской маской, сидел за столом.

Ничего примечательного в их аурах я поначалу не обнаружил, но потом заметил тоненькую серую нить, выходившую из затылка европейца и скрывающуюся в стене. Это означало, что он находится под частичным влиянием иного.

— Артём Абрамович, значит, вы утверждаете, что не знаете, как попали в Афганистан? — спросил мужчина в маске на чистейшем русском языке, и мне показался его голос смутно знакомым.

— Я уже говорил вашим коллегам, до того как очнуться в горной долине, я находился в пригородах Москвы.

— Ознакомившись с протоколом допроса, я успел кое-что пробить по своим каналам. Кац, вы не просто темноте, вы откровенно нам врёте. Указанные вами даты, реальное место работы и адрес прописки, не соответствуют действительности. Не пойму одного, зачем вам это наслоение никому не нужной лжи?

— И где же я соврал? — спросил Кац, и в его глазах я заметил нехороший блеск.

Вы указали свой старый адрес, с которого съехали во время учёбы в медицинском институте. Реальное место работы, тоже не совпадает. Патологоанатом, работающий в Подмосковье, и главврач, спец отделения в Боткинской больнице — это большая разница. Ну и самый главный вопрос, Кац скажите-ка ещё раз, какой сейчас год и дата?

— Дату точно не укажу. Во время долгого путешествия по горам мне кололи что-то седативное. Сами понимаете, после вливания сильных нейролептиков, невозможно определить, сколько именно прошло дней. Но я знаю точно, сейчас Май, тысяча девятьсот восьмидесятого года.

Выслушав ответ дока, задававший вопрос гражданин недовольно покачал головой.

— Кац, вы снова несёте чушь про восьмидесятый год. Очень жаль, что у нас не получается конструктивного диалога. Ну ничего, скоро из Союза прибудет специалист, и вы мне сами расскажите, кто вас забросил, в закрытую для посещения правительством Афганистана, горную долину? Потом вы скажете, кто ещё входил в диверсионную группу, и как она связана с научным центром Капицы и службой ликвидации? А ещё я хочу узнать про отлично известного вам персонажа, носящего позывной Ведьмак.

Незнакомец продолжал угрожать Кацу, а док смотрел на него как-то странно, будто реально не понимая, что именно от него хотят. Я уловил странность в его поведении и впитывал каждое слово европейца, пока меня не разбудил теневой часовой.

До ушей донеслось эхо автоматных очередей. Причём шум распространялся со стороны цитадели.

Напарница тоже очнулась, схватилась за автомат и уставилась на меня.

— Похоже, мы здесь не одни пользуемся огнестрелом.