Шрифт:
— Ты с ума сошел? Что я могу расследовать? И с чего ты взял…Или ты думаешь о мести убийцы?
— Я много о чём думаю, но сейчас хочу разобраться в том, что надо было понять давным-давно. Баоцан. Он веками хранился в вашей семье. Открыть его смог я. Мы дальние родственники, и почему-то не можем сражаться друг с другом, однако уменьшаем вес любого предмета вдвое, едва беремся за него. Разве это не странно?
— Странно, я всегда так думал. И тогда в пещере этот шарик мне здорово мозги перевернул…
— Я медитировал с одним шариком и с двумя, но мне не приходило в голову попробовать сделать это вдвоём.
Бяньфу только пожал плечами.
— Давай, но я не особо склонен к медитации.
— Неважно. Садись на циновку.
Цзиньчан вынул шарики из шкатулки, заставил Бяньфу взять их, и начать думать о преступлении. Сам сел напротив, соединил свои ладони с руками Бяньфу и погрузился в медитацию. Свет свечи медленно угасал в его сознании. Тепло Цзиньчана потекло по венам Бяньфу. Шарики в его руках, гладкие и прохладные, словно капли росы на рассвете, начали пульсировать в унисон с его учащенным сердцебиением. Он закрыл глаза, позволяя разуму скользить по лабиринтам воспоминаний, отыскивая ту тонкую нить, что связывала его с преступлением. Перед внутренним взором Бяньфу всплывали обрывки образов: темная пещера, силуэт в плаще, отблеск луны на стальном клинке. Он пытался ухватиться за детали, зафиксировать ускользающие фрагменты, но они рассыпались, словно песок сквозь пальцы. Но дыхание Цзиньчана, ровное и спокойное, словно шум прибоя, помогало ему сосредоточиться, отбросить лишнее, отделить зерна правды от плевел лжи. Внезапно, в глубине сознания, вспыхнул яркий свет. Бяньфу увидел лицо девушки, довольное и счастливое. Шарики в Бяньфу руках нагрелись. Цзиньчан открыл глаза.
— Ты что-то видел?
— Прости, но я, правда, этого не умею. Я видел Сюань Янцин на лекции. Она читала стихи. Очень радостная. Рядом была Чжэнь Чанлэ, — Бяньфу виновато вздохнул.
— Чжэнь Чанлэ? Черт возьми, а ведь убийца покушался и на неё! Так, садись снова и прикажи мыслям уйти в эту сцену. Ты должен запомнить каждое слово, сказанное там.
— Подожди! — взмолился Бяньфу. — У меня и так голова кругом идёт и в висках колет. Почему ты сам не можешь войти туда? А я подержу твои руки.
Цзиньчан растерялся. А, в самом деле, ему будет куда проще погрузиться в медитацию.
— Хорошо, давай.
Свет померк в глазах Цзиньчана, он ощутил себя невесомым, точно осенний лист на ветру, потом перед ним открылась стена, затем полукруглая аудитория. На возвышении стоял декан факультета словесности Линь Цзинсун. В распахнутое окно лился дневной свет, и струился легкий осенний ветерок, размахивающий полами халата и рукавами профессора. Сюань и Чжэнь сидели в первом ряду. Профессор витийствовал.
— Запомните, «увлажненный рукав» — образ слёз, отираемых рукавом. Узкий рукав — символ бедности. Чёрные рукава — образ монаха. Ветер, дующий в рукава — постоянный образ в песнях странствий. И наконец, любовный образ «рукава изголовья», потому что на ложе под голову клали рукава. Кто приведёт примеры?
Девушка из третьего ряда процитировала:
— Остановить коня,
Рукава отряхнуть бы…
Приюта нигде не найдёшь.
На всей равнине Бай Ню
Снежный вечер…
— Прекрасно, Линь Мэй. Кто ещё?
— Много ль проку в слезах,
что бисерной россыпью капель
увлажняют рукав?
Гоню печальные мысли.
Любуюсь полной луной, — проговорила девица с четвертого ряда, терявшаяся в тени.
Неожиданно подняла руку и Сюань.
— Как будто аромат душистой сливы
Мне сохранили эти рукава,
Лишь аромат…
Но не вернется тот,
Кого люблю, о ком тоскую…
— Молодец, Сюань, у тебя хорошо получается. Думаю, на будущий год ты войдешь в Общество поэтов Сиреневой Беседки…
В глазах Цзиньчана просветлело. Он снова оказался в комнате и задумался. Общество поэтов Сиреневой Беседки? Цзиньчан с Бяньфу были там однажды. Стихи лились рекой, как слезы разочарованного чиновника, не получившего повышения, а поэты соревновались в метафорах, словно павлины, меряющиеся хвостами перед кучей ослепленных куриц. Поэты обсуждали тонкости спектра лунного света и оттенки увядающих хризантем, и под конец Бяньфу пришлось здорово пихнуть его в бок, чтобы разбудить…
______________________
[1] Дань- 50 кг
Глава 22. Стратагема ????. Пожертвуй сливой, чтобы спасти персик
Если не обойтись без потерь.
пожертвуй слабой позицией,
чтобы укрепить сильную.
Однако теперь Цзиньчан подлинно возликовал. Картинка, которую он только что видел, была действительно полной и четкой. Проступили слова, звуки и даже запахи!
— Это просто чудо! Я понял! «Глаза Будды» — это сокровище, которое дает обладателю власть над временем и пространством. Это не контроль над событиями, но возможность видеть будущее и прошлое! Я словно сам был там!