— Всё похерилось гораздо раньше, — возразил я, — В тот момент, когда вместо того, чтобы взять город под свой контроль и получить ресурсную и вербовочную базу для собственной армии, ты отдал его на разграбление бандитам, чтобы их руками набивать собственные карманы. А теперь пытаешься переложить на нас груз своих же ошибок. Вернее — своей же жадности.

— Сегодня ночью в городе сгорело восемь домов, — голос сенешаля был показушно спокоен. Но несмотря на это, в нём с легкостью угадывались злость и намеренная издёвка, — Убито более сорока человек. Губернатора забили молотильным цепом. Его жену изнасиловали и придушили в его же собственном доме. Детей, которым и десяти лет ещё не было, утопили в выгребной яме. То же самое произошло почти со всеми теми пленными, которых вы привели в Новый Гронесбург. Толпа просто разорвала их на куски. Тех самых женщин и детей, за которых вы, сука, так переживали. Сложно было их привести сюда, в замок? Обязательно нужно было устраивать ночь длинных ножей? Делать так, чтобы сосед шёл войной на соседа? Если бы не мои парни, подоспевшие вовремя, они бы все друг друга перерезали.

— Во-первых, кто тебе сказал, что мы переживаем за город? — ухмыльнулся я, — Я лишь просто описал реальную расстановку сил в округе. Банда Когтя поплатилась не за террор, насаждаемый в Новом Гронесбурге. Она поплатилась за убийство моего человека. Мне надо было пощадить их за такую наглость? Может быть написать тебе, как временному правителю этих земель, прошение о том, чтобы наказать его за беспредел? Ещё одно к тысячам тех, которые ты проигнорировал до нашего появления? Что же до города, люди там сами выбрали свою участь. Я не заставлял их убивать родичей банды. Более того, призвал проявить к ним милосердие, отдельно подчеркнув, что женщины и дети в убийствах участия не принимали. Но горожане решили иначе. В любом случае — это их конфликт, так что не мне их за него судить.

— По твоей вине, они… — начал было сенешаль, но барон перебил его, со всей силы грохнув кулаком по столу.

— Хватит! — рявкнул он, — Я услышал более чем достаточно! И это уже тянет на государственную измену! Не говоря уже о том, что в твоих землях произошло нападение на отряд королевского посла — а значит на самого королевского посла. Генри правильно поступил. Может и жестоко, но я сам сделал бы лучше. А ты, — он ткнул пальцем в сторону генерала, — Радуйся тому, что ты всё ещё нам нужен. Иначе болтаться бы тебе на одной из тех живописных виселиц, которые твои люди вколотили перед входом в крепость.

— У меня между прочим тут почти пять сотен человек, — генерал скользнул по нам хищным взглядом. Надо признать, в этот момент я немного струхнул. Айлин верно подметила — сейчас мои люди в таком состоянии, что их можно брать голыми руками. А вот барон лишний раз показал, что он — человек далеко не робкого десятка.

— И сколько из них сохранят тебе верность, когда узнают, что ты обвиняешься в измене короне? — хмыкнул он, с вызовом уставившись на сенешаля. В комнате повисло молчание. Что ж, похоже теперь настал мой черёд вступить в игру.

— Мы можем не любить друг-друга, — бросил я, стараясь придать голосу спокойный оттенок, — Но у нас всё ещё одна общая цель. Уничтожить урочище. Поодиночке никто из нас на это не способен. Барон прав, ты всё ещё нужен нам. И сам отчаянно в нас нуждаешься. Поэтому предлагаю прекратить обмен любезностями. Остыть. А уже потом обсудить план дальнейших совместных действий. Ведь если мы не справимся — херово будет в итоге всем.

Генерал помедлил, сверля взглядом барона. Затем все-таки мрачно кивнул и вновь отвернулся к окну. Байран же ухмыльнулся в усы. Встал со стула и неторопливым шагом направился к двери, жестом поманив нас с Айлин за собой. Вопрос сенешаля застал нас уже на пороге комнаты.

— Куда делись деньги, что собирали Коготь и губернатор?

Я тоже невольно ухмыльнулся. Всё-таки чертовски приятно порой бывает тыкать человека носом в его же собственное говно.

— Они стали законной военной добычей, — бросил я через плечо, — И не думаю, что ты сейчас в том положении, чтобы это оспаривать.

Дверь за нашими спинами скрипнула петлями и закрылась. Мы остались одни в длинном, плохо освещённом коридоре. Если, конечно не считать личного адьютанта сенешаля, дремавшего на табуретке чуть поодаль. Барон повернулся к нам. Ободряюще хлопнул меня по плечу.

— Вы молодцы, — бросил он, — Пусть и по наитию действовали, но сделали всё так, как надо. Единственное что, — Байран улыбнулся, — Если в следующий раз не позовёте меня на такое веселье, у меня появится повод затаить на вас нешуточную обиду. Теми радостями жизни, какие отпускают нам боги всё-таки нужно делиться. Тем более — со своими друзьями. А эта ваша поездка к бандитам могла-бы между прочим стать отличным развлечением. Да и на то, как горожане бьют друг другу морды, я бы с удовольствием поглядел.

— Договорились, — я улыбнулся в ответ, — В следующий раз позовём обязательно. Хотя противник может оказаться заметно круче того отребья, что мы перебили.

— Так это же просто прекрасно! — без тени иронии ответил барон, — Чем сильнее враг, тем слаще вкус победы! В общем, рассчитываю на вас, друзья. И рассчитываю на то, что ваши недруги позволят мне вволю повеселиться. А сейчас, прошу меня извинить.

Байран исполнил лёгкий реверанс и лёгкой, чуть приплясывающей походкой направился в сторону лестницы, что-то весело насвистывая себе под нос. Мелодия была мне не знакома, но подозрительно напоминала какой-то марш. То ли военный, то ли похоронный. Айлин осторожно тронула меня за руку.