— На них были метки. Знаки единого. Синод это считает ересь. А кроме того — мы перехватили нескольких почтовых голубей. Там был приказ — устранить парочку, если они попытаются сунуться к башне. За его подписью и печатью.

— И то и другое можно подделать, — главарь щёлкнул пальцами. В трубке вновь начали тлеть сухие листья, — Более того, на месте синода я бы именно так и сделал. Впрочем, это ни на что не влияет. Ни агенты, ни храмовники не должны добраться до башни. Если они перегрызут друг-другу глотку в процессе, тем лучше для нас.

— Храмовники и без того не смогут. Они лишь люди и…- начал было Дамьен, но главарь тут же его перебил.

— Они бы не стояли там лагерем, если бы не могли. Наверняка они нашли или прямо сейчас ищут способ защититься от излучения. Проследи, чтобы у них это не получилось.

— Хорошо, — на этот раз шпион не стал спорить. Главарь снова наполнил свой кубок и слегка пригубил вино. Дамьену на этот раз он предлагать не стал.

— Давай свои плохие новости.

— Появляется всё больше этих из пятого поколения, — шпион зябко поёжился, — Ведут они себя так же, как и те двое. Держатся обособленно. Иногда в группах по два-три человека. Шифруются, как не знаю кто. Один такой с тобой рядом пройдет, а ты даже и не поймешь, что он не один из местных. И самое поганое — копят силы.

— Отращивают зубы, значит… — бородач на мгновение задумался. Огонёк трубки выхватил из полумрака его губы, кривящиеся в недовольной ухмылке, — Это действительно прискорбные вести. Значит старая стратегия не работает и вольных странников вместе с волками и их конфликтом можно пускать в расход. Хотя, конечно, лучше бы натравить их на этих новых. Сколько человек из старой гвардии остались нам лояльны?

Шпион ответил не сразу. Сидел и что-то прикидывал в уме. По его лицу трудно было что либо разобрать, но я всем своим существом чувствовал, что он не хочет говорить главарю правду.

— Около трёхсот, если считать исключительно агентов, — наконец ответил Дамьен. Соврал он или сказал правду — определить было невозможно. Лицо шпиона оставалось непроницаемым, — Раскиданы по всей стране. Но ежели учитывать местных, то почти две тысячи человек.

— Пусть займутся поисками. Результаты скорее всего будут мизерны, но мы хотя-бы вычленим общие закономерности, на которых это самое пятое поколение можно подловить, — главарь пыхнул трубкой, а через секунду его вновь скрутил приступ кровавого кашля. Несколько долгих мгновений по комнате судорожно металось его эхо. Главарь с трудом разогнулся, вытер губы платочком. Кинул перепачканную ткань на стол и щёлкнул пальцами. Полумрак прорезала вспышка яркого, слепящего света. На крышке стола, где лежал платок осталась горстка дымящегося пепла.

— Ты не представляешь, насколько это дерьмовые новости, Дамьен. Вся наша работа последних лет коту под хвост. Придётся соображать что-то новое и соображать крайне быстро, пока система не собрала достаточно данных для следующего, шестого поколения. Сейчас все эти «сбои логических модулей» ещё можно списать на случайные глюки. Но если они будут повторяться из поколения в поколение, то руководители эксперимента поймут, что это закономерность. Очень опасная закономерность. А когда до них это дойдет… ты сам знаешь, что будет.

— Конец эксперименту. И всему, — кивнул шпион, — Не волнуйся, я не забыл, ради чего мы это делаем. Вот только стоит ли торопиться? Всё-таки различия во временных потоках очень уж существенны. Пока там, наверху начнут вообще замечать эти ошибки, у нас пройдут годы, а то и десятилетия. А пока они примут решение об отключении полигона…

— Наши живые агенты тоже скованы временными рамками внешнего мира, — главарь грохнул кулаком по столу, — У них тоже уйдёт дохрена времени на реализацию плана. Да, для нас конец света наступит не завтра. Но он обязательно наступит, если сидеть на жопе ровно и нихрена не делать! Тебя устраивает несколько десятков лет? Меня не очень. Конечно, этой итерации не протянуть и года, но вот в шкуре следующей мне хотелось бы вволю пожить. А для этого — надо спешить.

— И что же мы можем с этим сделать? Не можем же мы просто сидеть тут, покуривать трубку и чесать языками о том, как всё плохо? — в голосе шпиона вновь послышались издевательские нотки. Складывалось впечатление, что главарь давно уже растерял весь свой авторитет в его глазах и послушание теперь — не более чем пустая формальность. Которая, в скором времени, тоже отойдет в прошлое.

Глупая стратегия. Если хочешь воткнуть нож в спину, тебе не наглеть надо, а наоборот — всеми силами втираться в доверие. Уж шпиону ли это не знать? Или вся эта беседа — не более чем игра на публику? Публику из одного зрителя…

— Планирование оставь мне, — отрезал главарь, снова пыхнув своей трубкой, — Работу ты уже получил. Приступай. В следующий раз я жду от тебя хороших вестей.

— Постараюсь не разочаровать, — шпион гаденько ухмыльнулся, встал, нарочито громко проскребя по деревянному полу ножками стула, отвесил едва заметный поклон, который выглядел скорее как издевательство, нежели дань уважения, и вышел за дверь. В комнате клубами густого сизого дыма повисла тяжелая тишина. Главарь ещё некоторое время сидел молча, пуская колечки дыма. Со двора по прежнему доносился лязг мечей и резкие окрики команд. Но теперь к нему добавилось ржание лошадей и скрип подвод. Очередной отряд готовился выступать.