Все эти меры здорово подстегнули энтузиазм ребят. И теперь они сновали по всему бандитскому логову, обирая его подчистую. Тащили всё, что не было прибито к полу. Броню, оружие, ценности, утварь, предметы обихода и даже с десяток стульев упёрли. Всё это отправлялось на телеги. Фургоны, предназначавшиеся для добычи уже были забиты добром под самую завязку. Я очень сильно недооценил масштаб предстоящего грабежа.

— Ну так что, командир, — хищно оскалился Жак, — Почикать их? Ежели остальные боятся запачкать руки, так я это. Сам справлюсь.

— Никого чикать не надо, — отрезал я, — Не стоит уподобляться здешним ублюдкам. Выведите их за ворота и смотрите, чтоб не разбежались. Позже проводим их в город. Пусть жители нового Гронесбурга сами решают их судьбу.

— Да ведь их там… — начал было Жак, но тут же осёкся и расплылся в ещё более гадкой улыбке. Хотя казалось бы, куда уж гаже, — А хорошо это ты придумал, товарищ командир. Горожанам ведь тоже не помешает заплатить за то, что отвернулись и Эрику не помогли. Да, я б сам лучше не сообразил.

— Потому я и командир, — я равнодушно пожал плечами. Боец кивнул и отправился выполнять моё указание. Похоже, оно его вдохновило даже больше, чем его собственная идея с банальным перерезанием глоток.

Как бы там ни было, Жак был прав. С бандитов долги мы собрали. А вот городу ещё предстояло заплатить свою цену за то равнодушие, что он проявил по отношению к моим людям, когда те остро нуждались в помощи. Нет, мы не собирались никого там убивать. Хватит с нас и тех бедолаг, что попали под горячую руку на постоялом дворе. Мы лишь собирались кинуть спичку в кучу сухого хвороста. А потом отойти и посмотреть, что из этого получится. Проявить то же самое равнодушие. И роль этой самой спички предстояло сыграть родичам Когтя.

Платить по счетам придётся и Сенешалю. Как-никак косвенно и он виноват в смерти моего человека. Слишком долго закрывал глаза на эту шушеру, которую должен был в первый же день выжечь калёным железом. Но ему удобно было иметь их под рукой. Удобно через них душить город непосильными поборами и набивать монетой свои карманы, не неся при этом никакого репутационного ущерба. Вся его тяжесть ложилась на Когтя, которому было искренне плевать, дурная о нём молва ходит или хорошая. Скорее даже, чем хуже — тем лучше.

Вот только теперь, своим незамысловатым манёвром мы перекрыли этот поток денег. И тут, хочешь не хочешь, а придётся Сенешалю самому отрывать жопу от кресла и наводить порядок во вверенных ему землях. А, может быть, даже снижать налоги, дабы избежать крестьянского бунта. Если, конечно, трусливые жители Нового Гронесбурга, вообще способны на бунт.

Да уж, всего один маленький манёвр, а сколько справедливости он принёс в этот поганый мир! И пусть у этой самой справедливости с клыков капает кровь, но морального удовлетворения она всё равно доставляет намного больше, чем мои предыдущие попытки жить по совести. Да и чего греха таить — материального тоже. С этой стороны так и вовсе, справедливость оказалась удивительно выгодной штукой.

— Нам обязательно это делать? — рядом со мной встала Айлин. Девушка наблюдала за процессом казни, машинально вытирая какой-то серой тряпицей кровь с ладоней и пальцев. В её взгляде отчетливо читались отвращение… и в куда большей степени — недоумение.

— Да, — кивнул я, — За то дерьмо, что они тут творили, даже в нашем прошлом, предельно гуманном мире полагается высшая мера. А по меркам здешнего — так и вовсе, это форма милосердия. Всего лишь отсекли голову. Быстро и почти безболезненно. А ведь следовало бы четвертовать или засунуть в медного быка, чтобы помучались напоследок.

На этот раз девушка смерила меня удивлённым взглядом. Я лишь равнодушно пожал плечами.

— Не могу сказать, что в диком восторге от того, что приходится делать. Но на то есть причина. И дело не только в восстановлении справедливости, хотя без этого тоже не обошлось. Мы просто не можем позволить себе оставлять врага в тылу. Слишком велик риск, что он ударит в спину. У нас список недоброжелателей и так уже раздут до предела. Не стоит добавлять туда ещё один пункт. И уж тем более не стоит давать возможность им объединиться против нас.

— Я понимаю, — кивнула девушка, — Просто меня немного пугает то… Во что мы превращаемся.

— Мы ни во что не превращаемся, — я покачал головой, — То, о чём ты говоришь… Мы были этим всегда. Вспомни Деммерворт. Казармы стражи. Мы ведь и тогда не особо терзались угрызениями совести. И так почти везде. Куда бы мы ни приходили — везде лилась кровь. Я просто перестал себе врать о том, что мы такое есть. И тебе советую постараться сделать то же самое. Так живётся намного легче.

— Это совсем иное, — покачала головой девушка, — Тогда нас вынуждали. Люди и обстоятельства. Да чёрт, они складывались так, что у нас буквально не было иного выхода. Сейчас же… Эти люди сдались. Они больше не представляют угрозы. Так нужно ли…