'На войне, как на войне,

Всякое бывает,

Зазеваешься, браток,

Тут же убивают.'

— Да у вас просто сердца нет, — прогудел Ольрих, убирая фальшион и отпихивая труп бандита в сторону, — Всё бы хиханьки, да хаханьки. А парня то убили. Жалко.

Эрик ухмыльнулся в усы и ответил ему вторым куплетом:

'На войне, как на войне,

Жизнь не мёд и сахар,

Коль ты нюни распустил,

Шёл бы лучше нахер.'

Ольрих поморщился, сплюнул себе под ноги и ответил:

'У поэтов на войне

Рот испачкался в говне.'

Все бойцы громко заржали. Я тоже невольно улыбнулся. Ульфа, конечно, было жалко. Но ребята правы. На войне без потерь не бывает. И мы сегодня ещё очень легко отделались, разменяв трёх своих, на семь десятков бойцов врага. Быть может, наш манёвр и правда сыграл в том немалую роль. Без него потерь было бы намного больше. Вообще, конечно, забавно оно получается. Сегодня сидим и ржём над трупом погибшего товарища. А завтра, быть может, кто-нибудь из ребят будет читать похабные стишки над моим бездыханным телом. Жизнь, она сука, такая. Внезапная.

Дверь снова открылась. Внутрь ввалился Велдин. В руках он тащил здоровенный и, судя по покрасневшему от натуги лицу бойца, очень тяжелый ларь. Сундук был сколочен из новеньких, промасленных досок и обит узорами железа. Кое-где в небольших щелях между ними забилась земля.

— Нашли! — выдохнул он, грохнув сундук на пол, прямо передо мной, — Ну и тяжелый же, сука! Поди с низу до верху монетой набит! Ежели так, то мы сейчас награбим больше, чем получили за все контракты вместе взятые.

— Губу не раскатывай раньше времени, — скептически заметил я, откидывая крышку ларя.

Боец оказался почти прав. Сундук действительно был забит монетами почти под завязку. Правда было одно «но». Всегда ведь есть «но», которое роняет ложку говна тебе в кашу. Монета была мелкая. Железо, медь. Очень редко, бронза. Да уж. Болеку предстоит немало работы. Всё это пересчитать, рассортировать и занести результат в свой гроссбух.

Помимо денег в сундуке было ещё девять простеньких, но аккуратных шкатулочек. Не долго думая я открыл одну из них. Над её дном парило, излучая лёгкое, оранжево-жёлтое свечение, искусно сделанное серебряное кольцо. Опана. Диковины. А рейд и впрямь получился крайне полезный. Это мы отдадим Родрику на изучение. Думаю наша светлая голова сможет извлечь немножко пользы из местных «артефактов».

Я захлопнул крышку сундука и посмотрел на бандита. В его взгляде одновременно читались испуг и надежда. Я широко улыбнулся и хлопнул Когтя по плечу, давая понять, что улов мне понравился. Тот расплылся в бледной, натянутой улыбке. Он понимал, что радоваться ещё рано. Вот когда я его отпущу, тогда…

Дверь в комнату открылась. Внутрь зашли двое бойцов — Дитмарк и Жером. Вслед за ними появился и охотник. Тот самый, который нас сопровождал. Судя по ножнам на поясе, кинжал ему уже успели вернуть. Оно и правильно. Мужик целиком и полностью оправдал оказанное ему доверие. Его полагалось вознаградить. И я даже знал, как это сделать.

Коготь удивлённо посмотрел на него. Затем перевёл вопрошающий взгляд на меня. Я широко улыбнулся.Бандит понял, к чему идёт дело.

— Ты же обещал… — дрожащим голосом начал было он, но я тут же его перебил.

— И я сдержу своё слово. Ни я, ни мои парни тебя пальцем не тронут, — моя улыбка превратилась в хищный оскал, — Загвоздка в том, что Хавель не является бойцом отряда. Пока что. И он тебе своего слова не давал. У вас с ним какие-то свои, старые счёты. А я человек новый, в эти разборки лезть не хочу. Так что мы с парнями, пожалуй, выйдем, подышим свежим воздухом, пока вы сводите свои старые счёты. Ребята, — я встал со стула и повернулся к бойцам, — Вы меня слышали. Давайте, все на выход.

— А с этим что делать? — поинтересовался Эрик, пнув сидевшего у стены пленника. Тот заёрзал и что-то недовольно пробубнил в ответ.

— Да то же, что и с остальными, — пожал плечами я, — В расход.

Разбойник попытался было что-то возразить. Даже успел открыть рот, выпучить глаза и уставиться на меня. Но в следующий миг ему в лицо прилетело лезвие пехотного топорика, превратив его в кашу из крови, мяса и осколков костей. Тело ещё несколько раз дёрнулось в предсмертной конвульсии. Пальцы судорожно заскребли доски пола, оставляя на них кровавые разводы. Но спустя несколько долгих мгновений оно обмякло. Бандит булькнул в последний раз и затих. Эрик вырвал топор у него из черепа, деловито вытер лезвие о стёганку трупа и потопал к выходу. Мы направились вслед за ним.

Возле охотника я задержался. Посмотрел ему в глаза. Хлопнул по плечу и бросил:

— Он весь твой. За двадцать минут управишься?

— Вполне, — кивнул Хавель, расплываясь в широкой улыбке и доставая из ножен кинжал.

— Хорошо.

За нашими спинами хлопнула дверь. А вскоре из-за неё послышались первые отчаянные вопли. Быть может месть — это блюдо, которое подают холодным. Но, судя по тональности этих криков, Брену сегодня придётся таки отвечать за своё бахвальство. Впрочем, так уж и быть, не будем совсем уж издеваться над парнем. Подадим ему горячее блюдо.