— Нихрена не вижу, командир… что делать будем? — спросил Кузя.

Васнецов задумался и хотел было ответить, как внезапно осел и рухнул без сознания на землю, затем и у Кузи закружилась голова, и он тоже потерял контроль над своим телом. Из-за угла вышел человек, на лице которого был надет респиратор с мощными фильтрами, а в руках он держал открытый баллончик с усыпляющим газом мгновенного действия.

***

Боль в запястьях заставила Васнецова прийти в себя. Он открыл глаза и обнаружил себя висящим в воздухе. Его руки были стянуты тонкой, но очень прочной веревкой и зацеплены за крюк, закрепленный в деревянном перекрытии. На удивление, эта лесная заимка была весьма необычной для такой глуши. В большинстве случаев охотничьи домики не очень больших размеров, но здесь же была полноценная изба, да ещё с потолками высотой, достаточной, чтобы подвесить человека за руки так, что он не доставал ногами до пола.

Веревки больно резали кожу, и по предплечьям заструилась кровь. Васнецов поморщился, но именно эта боль заставила его окончательно прогнать сонливость и сосредоточиться. Рядом с ним точно так же был подвешен Кузя, но он пока только-только начинал приходить в себя.

— Кто вы такие? — задал вопрос хозяин заимки. Васнецов перевел взгляд на человека, вышедшего из темноты. Свет пламени свечи очень слабо освещал его лицо, и охотник с трудом мог его рассмотреть. Худое, с длинным носом крючковатой формы, очки в тонкой оправе, выделяющиеся скулы и впалые глаза. Где-то он его уже видел, но никак не мог вспомнить, где именно.

— А ты кто такой? — поинтересовался Васнецов у хозяина.

— Ты что, еврей, что ли? Я тебе задал четкий вопрос. Ещё раз: кто такие?

— Охотники.

— Странные какие-то вы охотники.

— Почему?

— Да вы как будто в скотомогильнике искупались, куда свеженины накидали. Все в крови, причем явно не своей, и несет от вас так, как будто в говно с головой занырнули. Поэтому повторю: кто вы такие?

Хозяин скрылся в темноте, а вернулся уже с большим и острым ножом для разделки мяса. В этот момент в себя уже пришел и Кузя, который успел включиться в допрос и ответил:

— Да охотники мы. На нечисть всякую и вот таких, как ты.

— Вот как!.. То есть меня теперь нечистью называют. Хотя видал я у церквушки писанину всякую, да рисуночки. Молодежь, видимо, баловалась. Вызывали демонов, а пришел я.

Хозяин мерзко захихикал и подошел к Кузе, отчего молодой охотник отшатнулся и закачался на крюке.

— Да ну нафиг! — воскликнул он.

— Что, щенок, узнал меня, поди? — произнес хозяин и довольно хмыкнул.

— Кузя? — Васнецов повернул голову к напарнику в надежде услышать объяснения.

— Юрий Пантелеймонович, а вы что, не узнали его? — Васнецов отрицательно мотнул головой, тогда Кузя пояснил: — Это Северный мясник. Он кучу народу порешил, на него в прошлом месяце сначала вся область охоту объявила, а потом и по всей стране в федеральный розыск объявили. По всем каналам вещали и рассказывали о его похождениях. Он семнадцать человек зверски замучил, убил, расчленил и останки по городу раскидал по городским паркам. Причем детей и подростков чаще всего резал, тварь!..

Последние слова Кузя произнес сквозь зубы, глядя маньяку прямо в глаза.

— Не помню,— ответил Васнецов,— телевизор не смотрю, хотя харя знакомая. Но явно где-то видел.

— Девяносто семь,— произнес мясник.

— Что? — переспросил Кузя.

— Девяносто семь детишек,— осклабился маньяк,— остальные мне просто мешали, вроде вас двоих.

В избе повисла тишина. Как-то с маньяками охотникам ещё не доводилось встречаться, да ещё в союзе с нечистой силой. Колдуны — да, всегда сотрудничали со всем потусторонним, и зверства творили немалые, но у них всегда был мотив. Любая жертва служила определенной цели. Серийные убийцы действовали иначе, их мотивы уходили корнями в проблемы с психикой.

— Значит, мочим детей да с бесами дружбу водим? Поди место себе тепленькое в Аду уже подсидел,— нарушил тишину Васнецов.

— Ты чё, ещё и на религии двинутый? — с издевкой поинтересовался маньяк.

— Да не сказал бы.

— Тогда какие ещё бесы? Чего ты мне мозги пудришь? Не надо мне про адские муки заливать. Не верю я во всю эту хренотень.

— Постой,— Васнецову вдруг стало смешно, несмотря на всю серьезность ситуации,— то есть ты атеист? Серьезно?

Мясник на эти слова только расхохотался, а за ним и Васнецов. Отсмеявшись, маньяк ткнул кулаком охотника, будто старого приятеля и произнес:

— Ну и клоуны мне попались. Вы часом не под кайфом, мужики? Я таких резать не люблю. Мне надо, чтобы вы, ребят, всё чувствовали, каждый надрез, каждый укол и всё такое.

— Ты, маньячина,— сорян, не помню, как тебя по имени-отчеству, вылетело из головы, рожа только твоя запомнилась, в общем, не важно,— заговорил Кузя,— короче, ты будешь весьма удивлен, когда коньки отбросишь. Всё ведь совсем не так, как ты себе представляешь. В Аду срать хотели, веришь ты в кого или нет, примут тебя с распростертыми объятиями.