Мне определённо не нравится, как это звучит.

— Занял?

Лиззи отвечает слишком быстро для моего вкуса.

— Он говорит, что вернёт…

— Давай сосредоточимся на твоей семье, — говорю я. — Думай только о маме. Отдай ей свою энергию. Мы хотим исцелить эту связь между вами, поняла? Это самое важное.

Лиззи едва кивает. Она хочет этого. Нуждается в этом.

— Я дам тебе кристаллы, которые помогут очиститься от этой вины, что ты носишь.

— Кристаллы…? — Лиззи вдруг чувствует попытку продажи. Мне нужно успокоить её кошелёк.

— Аметист работает лучше всего, — предлагаю я. — Он впитывает негатив, который тебе нужно выпустить. Я дам тебе камень бесплатно, но ты должна пообещать вернуться через месяц, чтобы мы посмотрели, как всё сложилось… Всё, что нужно — держать кристалл при себе. В кармане или в сумке. Главное, чтобы он был рядом, и ты могла соединиться с его энергией.

— Это… правда поможет?

Лиззи нужно отпустить сомнения. Она должна поверить, что изгоняет неуверенность из своего тела. Если пара кристаллов даст ей заряд уверенности, пусть будет так. Кроме того, мне нужно больше постоянных клиентов, если я хочу пережить этот трудный период.

— Я уже вижу, как твоя аура меняет оттенки, — говорю я. — Ты вошла сюда, похожая на ушибленный фиолетовый… но теперь я вижу полосы синего и розового. Здоровые цвета. Яркие цвета.

— Правда? — её голос дрожит.

Глядя на Лиззи, не могу не думать о себе в её годы.

— Пообещай мне одну вещь, дорогая? Парни вроде Джейми… они просто клещи. Они впиваются и берут, что хотят. Как только насытятся, вылезают и цепляются за следующую женщину.

И оставляют тебе болезнь Лайма.

— Ты заслуживаешь лучше, слышишь? Ты лучше этого. Скажи это.

— Я лучше, — бормочет она.

— Громче.

— Я лучше.

— Ещё раз.

— Я лучше!

Я даю ей душевный покой за двадцать баксов. Лиззи выйдет отсюда с высоко поднятой головой, готовая войти в своё новое будущее чуть более лёгкой, чем когда зашла.

Деревенская терапия, вот и всё. Люди в этих краях скорее пойдут к гадалке, чем к психиатру. Мы не говорим о своих проблемах. Мы держим их в себе, пока они не сломают нас. Мы скорее утонем в своих комплексах, чем поделимся ими.

То, что я предлагаю, — то же самое, что лежать на кушетке, только намного дешевле. Личные вопросы, которые мы обсуждаем в моём салоне, остаются в салоне. Твой секрет в безопасности со мной. Конфиденциальность клиента и ясновидящей. Пока я держу свои предсказания в рамках возможного, избегая конкретных деталей, все получают то, что им нужно, и никто не страдает.

Есть способы и похуже зарабатывать на жизнь, понимаешь? Господи, знаю, я прошла через свою долю дерьмовых работ, где бы ни оказывалась: официанткой в «3rd Street Diner», запихивая себя в узкую юбку ради чаевых. Ресепшенистом в салоне, вдыхая лак для ногтей, пока не готова была упасть в обморок. Тупиковые работы. Бесперспективные работы. А теперь взгляни на меня. Поднимаюсь вверх… Да.

— Что не так? — Лиззи возвращает меня в салон. На секунду мне кажется, что она спрашивает обо мне — о моей жизни — но она наклоняется, беспокоясь, что я увидела изъян в её судьбе.

Я слишком рассеяна. Пора закругляться. Сегодня воскресенье. Девичник. Я встречусь с Кендрой, и мы устроим себе вечеринку. Не видела её с прошлых выходных — и умираю от желания увидеть свою девочку.

— Не переживай. Ты проживёшь долгую, счастливую жизнь. — Улыбаюсь Лиззи. Ты встретишь мужчину своей мечты… Удача скоро улыбнётся тебе… Пустые пророчества, но все мы их давали. Буду счастливой гадалкой, если эти слова больше не слетят с моих губ.

— С тебя двадцать долларов, дорогая…

Провожаю Лиззи до её «Камри».

— Обещай, что вернёшься через месяц, хорошо?

— Хорошо.

— И не забывай про аметист, слышишь? Кристаллы меняют правила игры, поверь мне.

— Да, мэм.

Проблемы Лиззи не решены. Далеко не так. Но зёрнышко веры уже начинает прорастать. Всё, что ей нужно, — немного уверенности. Мир не дал ей её, так что я дала.

Если бы кто— то предложил мне столько же, когда мне было семнадцать, кто знает, где бы я была сейчас. Наверное, не здесь. Не одна. Никто не открыл мне дверь, когда мне нужна была помощь.

Так что я оставляю свою дверь открытой почти для всех.

Лиззи уходит, вот так. Поймал — отпустил. Ловлю себя на том, что какое— то время наблюдаю за проезжающими машинами, заворожённая их потоком. Шоссе 5 и 301 сливаются чуть дальше, направляя шесть полос между Чесапиком и границей Вирджинии— Мэриленда. Трафик разделён узкой полосой высохшей травы. Единственный газон, который у меня есть. Разрушенный асфальт шоссе напоминает мне те фейерверки — змею фараона. Как только их поджигаешь, из пламени выкручивается угольная колонна, обвивая мой дом. Я окружена чёрными змеями со всех сторон.