И с этого дна, как я знал из законов физики, был только один путь. Наверх.

Мой взгляд медленно оторвался от погнутого меча и устремился к каменному зданию на краю усадьбы. К давно остывшей кузнице.

Путь воина для меня был закрыт.

Значит, пора было открывать путь инженера.

Я стоял посреди вытоптанного двора. В руке — изогнутый, бесполезный кусок железа, который когда-то был тренировочным мечом. Аналитическая часть моего сознания, та, что холодно и методично проводила диагностику, завершила свою работу и с чувством выполненного долга ушла на покой. На её место, как цунами после землетрясения, обрушилась эмоциональная лавина.

Осознание.

Не просто умозрительное, а физическое, прочувствованное каждой клеткой этого слабого тела. Данные были собраны. Выводы сделаны. Вердикт был окончательным и обжалованию не подлежал: я был трупом. Ходячим, дышащим, но уже приговорённым трупом.

Я разжал пальцы. Погнутый меч с глухим, жалким стуком упал в пыль. Ноги подогнулись, и я отшатнулся назад, пока моя спина не упёрлась в холодную, шершавую стену сарая. Я медленно сполз по ней на землю. Дыхание перехватило, словно из лёгких выкачали весь воздух.

«И это всё? — пронеслась в голове мысль, лишённая всякой иронии, только чистый, незамутнённый ужас. — Это шутка? Какая-то космическая, садистская, совершенно идиотская шутка? Я пережил имплозию в лаборатории, пролетел через это безумное небытие… только для того, чтобы меня, как поросёнка на ярмарке, зарезал какой-то средневековый качок на потеху местной публике? В чём смысл? В чём логика?!»

Я чувствовал не просто страх, а острую, всепоглощающую, до тошноты несправедливость. Я, носитель знаний, которые могли бы перевернуть этот мир, построить здесь паровой двигатель, выплавить нержавеющую сталь, объяснить им основы гигиены, в конце концов… и должен был погибнуть в ритуальной драке из-за долгов человека, которого я никогда не знал, и чьё тело я по какой-то злой иронии теперь занимал.

После первой волны горячего, панического отчаяния мой мозг, мой единственный настоящий актив в этом мире, инстинктивно начал делать то, что умел лучше всего: работать. Он переключился с бессмысленного вопроса «Почему я?» на практический вопрос «Как отсюда выбраться?». Страх никуда не делся, но теперь он стал топливом для лихорадочного поиска решения. Я начал рассматривать побег как инженерную задачу, перебирая варианты с холодной методичностью.

Вариант А: Физическое устранение с театра военных действий. Проще говоря — побег.

Самый очевидный. Ночью, под покровом темноты, взять узелок с хлебом, попрощаться с Тихоном и уйти куда глаза глядят.

Анализ: Куда именно глядят глаза? Я открыл свою мысленную карту этого мира. Она была пуста. Я не знал ни географии, ни политической обстановки. Куда бежать? На север? На юг? Где города, где леса, где дороги, а где владения других таких же гостеприимных бояр, как Медведевы? Язык я понимал благодаря остаточным файлам в памяти Всеволода, но говорил ли я без акцента? Неизвестно. Денег у меня было ровно ноль. Навыков, полезных для выживания в дикой природе — ещё меньше. Я был городским жителем до мозга костей. Мой единственный полезный навык здесь — это знание термодинамики и сопромата. Сомневаюсь, что это поможет мне добыть еду или отбиться от разбойников, которые, я был уверен, в этом мире водились в изобилии. И, наконец, моя физическая форма. Я выдохнусь через два километра и стану лёгкой добычей для первого же волка. Или для людей Медведева, которых он, без сомнения, отправит по моим следам, чтобы показательно вернуть беглого должника и устроить ещё более унизительную казнь.

Вывод по Варианту А: Побег — это не спасение. Это просто другой, более медленный и унизительный способ умереть. От голода, от холода или от ножа первого же бандита. Вариант отклонён как абсолютно неэффективный.

Вариант Б: Дипломатическое урегулирование.

Пойти на поклон. Упасть в ноги боярину Медведеву. Или, чем чёрт не шутит, самому Великому Князю. Рассказать о своей болезни, о своей немощи, умолять о пощаде.

Анализ: Что я могу им предложить взамен? Свою лояльность? Она ничего не стоит. Свои знания? Они сочтут меня сумасшедшим. Мольбы о пощаде в этом мире, построенном на силе и чести, будут восприняты как крайняя степень трусости. Это лишь усугубит позор моего рода и даст Медведевым ещё больше оснований для презрения. Они не хотят решения проблемы. Они хотят публичного триумфа, который закрепит их статус и унизит память Волконских. Просить их о пощаде — всё равно что просить акулу не есть тебя, потому что у тебя плохое настроение.

Вывод по Варианту Б: Противник не заинтересован в переговорах. Дипломатический путь закрыт. Вариант отклонён.

Вариант В: Юридическое противодействие.

Попытаться оспорить законность поединка. Подать апелляцию.

Анализ: На каком основании? Я не знаю местных законов и обычаев. Судя по рассказу Тихона и логике вещей, всё было сделано формально правильно. Поединок назначен самим Князем в соответствии с древней традицией. Любая попытка оспорить его решение будет воспринята не как юридический спор, а как прямое оскорбление верховной власти. Последствия такого шага, скорее всего, будут ещё хуже, чем поражение в дуэли.

Вывод по Варианту В: Пытаться бороться с их юридической системой — это как пытаться взломать программу, не имея доступа к исходному коду и не зная языка программирования. Вероятность успеха — ноль. Вероятность усугубить ситуацию — сто процентов. Вариант отклонён.

Я сидел на земле, методично, один за другим, перебрав и отбросив все возможные варианты. И с каждой отвергнутой возможностью стены ловушки сжимались всё плотнее. Я пришёл к одному, простому и ужасающему выводу.