Похоже, во всех мирах все устроено примерно одинаково. Деньги правят балом. И если у тебя их нет, то твое здоровье и жизнь, мало кого волнуют.

Печально все это.

Внезапный требовательный мяуканье заставил меня остановиться. Морковка!

Моя наглая рыжая повелительница собственной персоной, наконец-то соизволила явиться со своих ночных гуляний. Она потерлась о мои ноги, выражая то ли приветствие, то ли очередное требование немедленной кормежки.

— А, вот и ты, блудная дочь, — я усмехнулся, наклоняясь и поглаживая ее по шелковистой шерстке за ухом. — Где пропадала? Опять соседских котов строила?

Морковка только громко муркнула в ответ, как бы говоря: «Не твоего ума дело, двуногий, мои кошачьи тайны тебя не касаются, лучше дай поесть». Уже за животных, как Фырк говорю… Дожили!

Я потрепал ее еще раз, сделал пару глотков воды из бутылки, стоявшей на полу, и снова взялся за скакалку. Морковка, убедившись, что немедленной добавки не предвидится, с важным видом уселась на мой старый диван и принялась вылизывать свою безупречную рыжую шубку, искоса наблюдая за моими упражнениями.

Мысли продолжали свой неумолимый бег.

Да, Шаповалов… Игорь Степанович вчера был в ударе. Орал так, что, наверное, в соседнем корпусе стекла дрожали. Сначала отправил меня на два дня в отгул за свой счет — «чтобы было время подумать над своим поведением и несовершенством этого мира».

А потом, через пару часов, догнал меня еще и телефонным звонком и добавил «приятных новостей». Оказывается, я отстранен от операций до особого распоряжения.

То есть, все его обещания о том, что я буду ему ассистировать на всех сложных случаях, благополучно отменяются. Видимо, до тех пор, пока я не исправлюсь и не научусь работать по правилам.

Плюс к этому, мне светит десять ночных дежурств подряд по отделению. В качестве младшего медицинского работника. То есть, буду утки выносить да полы мыть, не иначе.

И это все — в наказание за спасение жизни пациентки Захаровой. А вишенкой на этом праздничном торте стал анонс того, что после этих десяти незабываемых ночей меня ждет еще и целый месяц работы в первичке.

То есть, на приеме первичных больных в поликлинике при больнице.

Я только слышал об этом «чудесном» месте от других адептов, но все в один голос утверждали, что там царит такой ад, похлеще чем на скорой.

Бесконечные очереди чихающих, кашляющих, стонущих пациентов, горы бумажной работы, вечно недовольное начальство…

Бр-р-р. Перспектива, прямо скажем, не из радужных.

Хотя, если так подумать, в целом я еще легко отделался. За одну спасенную жизнь — всего лишь два отгула, десять ночных дежурств и месяц каторги в первичке.

Могли бы и из Гильдии погнать поганой метлой, да еще и штраф какой-нибудь немыслимый впаять. Так что, можно сказать, повезло. Шаповалов, хоть и орал как резаный, но, видимо, все-таки не совсем уж конченый бюрократ. Или просто решил, что такой кадр, как я, ему еще может пригодиться.

Хорошо, хоть Фырк вернулся. Только вот ненадолго. Вернулся и сразу исчез, едва я вышел за пределы хирургического отделения. Мы даже не успели ничего толком обсудить из-за вмешательства Пончика и криков Шаповалова.

Но я намерен разобраться с этими его исчезновениями. Он явно что-то сильно не договаривает, засранец… Только заниматься этим буду завтра, на свежую голову. Сегодня даже при сильном желании не смогу прочитать ни один из тех фолиантов, что взял из библиотеку.

После бессонной тяжелой ночи, все плывет перед глазами. Прыжки на скакалке хоть как-то дают заряд бодрости…

В дверь неожиданно позвонили.

Я удивленно замер со скакалкой в руках. Кого это могло принести так поздно, да еще и в мой отгул?

Я подошел к двери и посмотрел в глазок. На пороге стояла… Вероника! Вот это сюрприз!

— Ты как меня нашла? — это было первое, что вырвалось у меня, когда я открыл дверь.

Она улыбнулась, и от этой улыбки у меня сразу как-то потеплело на душе.

— Ну, ты же указывал свой домашний адрес в личном деле, когда устраивался на работу в больницу, — она хитро подмигнула. — А у меня, знаешь ли, есть свои маленькие секреты и… связи.

Я только хмыкнул. Ну да, конечно, связи. Скорее всего, просто упросила сердобольную кадровичку дать ей мой адрес.

Если честно, я не очень-то хотел, чтобы она видела мое более чем скромное жилище. После ее уютной и ухоженной квартирки моя берлога выглядела, мягко говоря, не слишком презентабельно.

Но что уж тут поделать. Раз пришла, не выгонять же ее.

— Заходи, раз уж нашла, — я постарался, чтобы мой голос звучал как можно более гостеприимно, хотя сам немного смутился.