— Ага. Обрати внимание, про неё нет информации, она умерла, когда он был ребёнком, родился он в человеческом поселении Вольный город Корбиоль. Её возраст известен приблизительно… Скорее всего, о нём не шепчутся гномы, потому что она не спешила рассказывать ни о своём происхождении, ни точном возрасте.

— И что нам это даёт? — осторожно спросил я.

— А теперь не мешай мне, — Фрор взмахнул руками как дирижёр и достал со стеллажей несколько книг.

Я старался не шевелиться, хотя не понимал, что он творит.

Фрор морщил лоб, листал книги, раскрывал их на определённой странице.

— Волосы цвета воронёного крыла! — протянул он. — Зовут Йорунна и сейчас ей было бы от шестидесяти и до восьмидесяти лет… Плюс-минус.

Я всё ещё молчал. Возраст, когда гномы вступают в брак, рожают и так далее, был для меня ещё более загадочен, чем структура орочьей армии.

— Вот оно, — он ткнул пальцем в один из листов со странной схемой из прямоугольников с руническими записями.

— Итак, у прадедушки нашего короля Румбольда Коренастого были дети. Один из них стал потом королём Шимбуром Поющим… За глаза его звали Фальшивящим, хотя в хроники вписан Поющим. Я отвлёкся. У Румбольда были дочери Риара и Бруни. У Риары был чёрный, как смоль, цвет волос и была она упрямой, как сто чертей. Я её не знал, но слышал. Она вышла замуж за благородного купца из Дикариса, звали его Телчар, с которым познакомилась в восточном торговом поселении Фрастан. Вышла, хотя её брат Шимбур, который к тому времени стал королём, был против. Не то чтобы он был сильно против, но имел другие планы на её брак. Словом, они уехала из Оша, прожила с мужем долгие годы и родила ему четверых детей… В Оша никогда не возвращались, но связь с ней поддерживали… вот тут написано… жена церемониймейстера Зелна. Потом её супруг, что не характерно для гномов, погиб на море, пал жертвой пиратов. И были у неё дети… Каждого следующего она родила в другом портовом городе, как верная жена, следующая за бизнесом своего беспокойного мужа. Детей, которые тоже ушли в купцы и ремесленники, только что стало пятеро.

— Четверо же, — робко попытался возразить я.

— Пятеро, я сказал! — рыкнул Фрор и достав тонкий узкий нож, навис над книгой и стал извлекать из медных удерживающих колец лист с рунами.

Потом он шагнул к другому столу, а я всё время держался на безопасном расстоянии, потому что Фрор выглядел как гном, который одержим бесами и творит запретную магию.

На маленьком пустом столе, который он тщательно протёр тряпочкой, древний гном расстелил лист пергамента.

— Фрор, мой мальчик, не всегда был скучным старым гномом, я занимался… а впрочем, незачем тебе это знать. Гм. Так вот. На чём в первую очередь, по-твоему, выдаёт себя подделка?

Я открыл было рот, чтобы предположить, но Фрор меня поощрительно опередил:

— Правильно! Бумага должна быть нужного возраста. Лист, которому восемьдесят! И краска, которой восемьдесят.

Он достал несколько пузырьков, в задумчивости покрутил их, после чего выбрал один.

— И перья! Современник Зелна — старый Брокк Нагнетающий. Он использовал перья «Осенний лист». Возьму такое же. И он чуть затягивал правый нижний угол.

Мне внезапно стало любопытно, чем же таким занимался Фрор, но я решил, что сейчас неподходящий момент для расспросов.

Прямо при мне Фрор положил кусок пергамента из книги с записями королевских хроник поверх чистого листа, достал опасную бритву и с убийственной уверенностью обрезал пустой так, что тот стал точно такого же размера как исписанный.

Потом хмыкнул, достал какую-то флягу и протёр углы, края и поверхность листа, легонько подул, чтобы высохло и стал перерисовывать лист с рунами.

У гномов было упрощённое письмо в строчку и его я уже мог понимать, а было руноплетение, где имела значение как сама руна, так и её соотношение с другими, соседними и вместе они образовывали рисунок/чертёж, который имел сразу несколько значений и… Вот в переплетении я совершенно ничего не понимал.

Тем не менее было очевидно, что Фрор перерисовал старый лист, но сделал на один прямоугольник, куда вчертил переплетение, больше.

— Йорунна родилась на полную луну, оттого была прозвана Лунорождённой, имела добрый нрав, от первых дней жизни много улыбалась… Вот так вот, — творчески мурлыкал под нос себе Фрор.

— Итак. Благородные, но обиженные. И, главное, на трон претендовать не смогут, даже если очень захотят. Их ветвь не была правящей.

— Ээээ…. Я не всё понял, но… что дальше?

Фрор достал большую металлическую миску, поставил в центр её свечу, посыпал туда чего-то вонючего, потом долго держал получившийся лист над дымком. После чего потряс лист и с ювелирной точностью вставил его в книгу, в медные держатели. Нашёл ещё одну книгу и туда, прямо среди множества записей сделал ещё одну.

— Отлично, — кивнул он. — Ах да, чуть не забыл.

Фрор сцапал исходный лист и без тени сомнений сжёг его в той же металлической миске, причем добился, чтобы пергамент, который не больно-то хотел гореть, сгорел весь.

— Потомок древнего, незаслуженно изгнанного рода, — резюмировал Фрор. — Вернувшийся, чтобы восстановить честь предков и послужить своему народу. Звучит пафосно. Старым пердунам… то есть я хотел сказать, уважаемым старейшинам гномов должно понравиться.

— Объяснишь, что случилось, что получилось?

— У Эйтри королевская кровь по материнской линии. Установить обратное могут только живые братья и сёстры, при условии, что их отыщут… А они не захотят общаться с гномами из Туманных гор Оша, поскольку это роды, обидевшие их мать.