Но все это были лишь тактические успехи. Главная битва, как я понимал, была ещё впереди. И она должна была развернуться не здесь, в этих древних каменных залах, а туннелях, которые контролировали орки.

Теперь мне предстояло решить вопрос с королем Фольктримом и консервативными гномьими вождями, этими столпами традиций и хранителями древних обид, и принять политические требования Эйтри.

Признать «отверженных» полноправными членами гномьего общества, выделить им земли. Это было почти невозможно. Это шло вразрез со всеми их понятиями о чести, о чистоте крови, о нерушимости клановых устоев.

С одной стороны, король Фольктрим принял мою, мягко говоря, неортодоксальную стратегию. Оборона, экономика, разведка. И, самое главное, согласие на союз с Эйтри. Правда, с оговоркой: «Нельзя нарушать традиции. Обычаи, традиции и скрепы — это наше всё».

Я понимал, что простого «да» от Фольктрима будет мало.

Одно дело принять решение самому, другое продавить его через толщу вековых предрассудков и уязвлённой гордости клановых вождей.

У королевства не было регулярной армии, войну вело клановое ополчение и гвардия короля, которую в последний поход сильно проредили орки.

То есть король был не в том положении, чтобы выёживаться перед кланами. Политика, мать её!

Эти бородатые консерваторы, готовые скорее героически сдохнуть, следуя традициям, чем выжить, нарушив их, могли утопить любую, даже самую гениальную идею в болоте своего упрямства.

Поэтому на следующий день я запросил у короля конфиденциальную аудиенцию, без лишних ушей. Тет-а-тет.

«Пора переходить на новый уровень дипломатии, — подумал я. — Уровень » Закрытые переговоры с боссом фракции'.

Фольктрим принял меня в своих личных покоях. Небольшая, довольно аскетичная комната, вырубленная в скале, сильно отличалась от помпезного, хоть и изрядно потрёпанного, тронного зала. Здесь не было ни позолоты, ни массивных каменных изваяний предков. Лишь простой стол, пара стульев, оружейная стойка в углу да несколько карт на стенах. Обстановка, располагающая скорее к работе, чем к королевскому отдыху. Фольктрим сидел за столом, и его лицо, обычно непроницаемое, как гранитная скала, казалось ещё более уставшим и напряжённым в тусклом свете масляной лампы.

— Ты хотел поговорить, Рос, — начал он, не поднимая головы от каких-то бумаг. Голос ровный, но я уловил в нем нотки затаённого напряжения.

— Да, Ваше величество, — кивнул я, усаживаясь напротив. — О деталях союза с Эйтри. Точнее, о том, как преподнести это Вашим… советникам. И вождям кланов.

Фольктрим наконец поднял на меня взгляд. Его глаза, обычно холодные и отстранённые, сейчас были полны тяжёлых дум.

— Ты, даже будучи человеком, понимаешь, что они не примут такое решение о признании равными изгоев и какого-то безродного выскочки в качестве ровне себе, пусть за его спиной и стоит военная сила? — в его голосе прозвучала едва заметная горечь.

— Они примут любое Ваше решение, Ваше величество. Вы — король, — я сделал небольшую паузу. — Но вопрос в том, «как» они его примут. С энтузиазмом и готовностью к сотрудничеству? Или со скрытым ропотом и саботажем на каждом шагу? Допустим, мне никто ничего не говорит, но и я не дурак, понимаю, что у Вас почти не осталось боеспособных воинов, казна пуста, экономика работает на пределе?

— Дилемма, — перебил меня король. — Обидеть «безродных» или собственных закостенелых вождей кланов. И ты сейчас будешь ратовать за «изгоев», убеждать меня?

— Ну, с одной стороны, они могут стать решающим фактором в этой войне. Эйтри и его гномы — это реальная сила. Они знают туннели и норы в их нынешнем состоянии, они умеют воевать с орками так, как не умеет никто из Ваших прославленных воинов. Они мотивированы. У них есть разведданные, которые могут спасти тысячи жизней. Их поддержка — это не просто помощь, это шанс на выживание. Но за эту силу нужно заплатить признанием, землёй, статусом.

Я видел, как напряглись его желваки. Для молодого короля это был не просто политический ход. Это был удар по всему, во что он верил, на чём воспитывался.

— Общий ответ я тебе уже дал, друг-человек. Чего ты ещё хочешь от короля?

— Я продолжу мысль. Ваш отец, король Хальдор, — я старался говорить максимально мягко, но настойчиво, — был сильным и традиционным правителем.

Фольктрим кивнул, но по его лицу было понятно, что я сейчас хожу по тонкому льду. Он и сам видел промахи отца, однако он его отец, он был королём, он его правопреемник. В общем, не стоило мне углубляться в это.

— Времена меняются, Ваше величество. Иногда, чтобы спасти свой народ, правитель должен принимать нестандартные решения.