— Это ты зря, Даша, — вздохнул я, наблюдая, как к нам приближается разозлённый бородач.

— Ой, да ну его! Тратить ещё время на всяких дикарей, — отмахнулась певица, изрядно нервничая. — Просто уедем и всё…

Она попыталась сдать назад, чтобы объехать преградивший путь внедорожник, но иномарка за нами предупреждающе засигналила. Она нас подпёрла так плотно, что пространства для манёвра не оставалось совсем. Ну а там уже и сам любитель дорожных конфликтов допрыгал до нас. Настроен он был очень решительно. С ходу принялся материть и меня, и Плисову, рассказывать, что он делал с нами и нашими родителями. А под конец так расхорохорился, что захлопнул размашистым ударом боковое зеркало кабриолета и замахнулся на водительницу.

— Ну всё, горячий южный парень, угомонись! — не выдержал я, выскакивая из машины. — Тебе заняться нечем? Никуда не торопишься?

— Завались, петушара! Я таких, как ты, на ножи сажал и дальше сажать буду, понял?! Рот твой шатал!

Вопреки воинственному виду и гнилому базару, который без остановки лился из ротового отверстия, обрамлённого щеткой бороды, парень предусмотрительно отступил от машины Плисовой и трусливо глянул в сторону своего внедорожника. А из него, будто только и дожидаясь, когда я выберусь из салона, выскочило ещё пара джигитов. Таких же бородатых, но вместо кепок их макушки венчали блестящие от укладочного геля причёски. В руках у каждого красовалось по бите. И как-то я сомневаюсь, что эти парни собирались предложить мне сыграть в бейсбол.

— Чё, сука, обосрался?! — вновь распушил перья дорожный провокатор, завидев своих друзей. — Иди сюда, я с тобой буду по-мужски вопросы решать!

— Тебе русский язык неродной? Трое на одного — это не по-мужски, а по-шакальи. Не путай больше, — вызывающе улыбнулся я.

— Чего-о-о сказал?! — не на шутку оскорбился тип в кепке. — Ну-ка сюда иди, педик опущенный, я тебя щас трахну!

— Слушай, друг, не хочу тебя расстраивать, но с такими наклонностями ты здесь один педик, — продолжал я выводить агрессивного хмыря. — Хотя насчёт твоих приятелей я не могу быть уверен, уж извини.

Моя прямолинейная и банальнейшая подначка сработала на всю троицу как красная тряпка на быков. Водитель внедорожника и его пассажиры с битами кинулись на меня всем скопом, голося похлеще разъярённых мартышек. Плисова что-то закричала, пытаясь остановить драку, но куда там! Ребята уже настроились повеселиться. И охладить их пыл мог разве что пистолет в моей руке. Жаль только, у меня его не было…

Не дожидаясь, пока мне прилетит по башке, я сам рванулся вперёд, выбрав целью одного из пассажиров. Но южанин, увидав, что я мчусь на него, струхнул и сразу юркнул за спину товарища. Тьфу! Вот же сыкун! Пришлось атаковать второго бородача с битой. Тот успел махнуть ей всего раз, но его удар не достиг цели. Я поднырнул под просвистевшее орудие, а затем взял в захват любезно предоставленный локоть. Ну, а теперь настала пора вам, господа, узнать, что такое алавийская Vliegstaal Skole. Ведь искусство владения клинком это далеко не всё, чему обучают Дев войны. Не меньше внимания они уделяют и рукопашной. Темноликие за многие тысячи лет конфликтов с человечеством создали непревзойдённый боевой стиль. Он позволял легковесным и тонкокостным альвэ одерживать верх над более крупными, сильными и мускулистыми противниками. Если ты выходишь биться с алавийцем, то будь уверен, твою массу обязательно используют против тебя же.

Я, разумеется, за тот год, пока тренировался с пленными Девами войны, не успел освоить их искусство в полной мере. Но подсмотрел множество интересных трюков, один из которых сейчас и применил. Не бог весть какой опыт, но и против меня не молдегары вышли.

— Ай-яй-яй-яа-а-а! — заголосил попавший в захват пассажир, роняя биту на асфальт.

Его локтевой сустав, издав жалобный хруст, выгнулся под неестественным углом, испугав этим даже меня. Создатель Многоокий, как же легко он сломался! Я, прожив в теле полукровки, уж и забыл, какая сила таится в руках обычного человека.

— Э-э-э, гондон, ты чего наделал?! — заорал на меня водитель внедорожника. — Тебе пиз…

Но я тратить время на болтовню не собирался. Вместо этого, я подхватил выроненную биту, а затем, совершив классический фехтовальный выпад, засандалил ей прямо в раззявленную пасть дорожного провокатора. Тот подавился продолжением своей реплики и схватился за разбитые губы.

Ц-ц-ц, как же опрометчиво. У дурачка было всего мгновение, чтобы сбежать. Только моментально разорвав дистанцию он имел шанс выйти из схватки с минимальными потерями. Но бородач им не воспользовался.

Я совершил молниеносный подшаг, который отрабатывал ещё с Иерией нор Гремон. Бита крутанулась в моих руках, а затем с глухим, но звучным стуком впечаталась в лобешник водителю внедорожника. Его красивая кепочка вспорхнула подобно испуганной пичуге и отлетела на полтора метра. А сам любитель конфликтов, закатив глаза, сложился в три погибели, раскидав культяпки.

От такой картины его приятели знатно офигели. Пассажир со сломанной рукой аж верещать перестал и припустил к внедорожнику. Второй помешкал ровно секунду, после чего швырнул в меня биту, промазал, и тоже ринулся к машине. Там эти два смельчака заперлись и наотрез отказались выходить, бросив бессознательного дружка на мою милость.

Я посмотрел на «отдыхающего» бородача, пускающего кровавую слюну на асфальт, и прислушался к себе. Хотелось ли мне его добить? Пожалуй, что нет. Я полностью контролировал ситуацию и свои порывы. И это не могло не радовать. Значит, не так уж и безнадёжно моё психическое состояние!

— Ух, чётко ты его вырубил! — рядом возник какой-то мужик, позади которого маячила Плисова.

Ишь ты! Подмогу мне привела. Молодец, подруга!

— Да задел случайно, — фыркнул я, сбрасывая бейсбольную биту.