Лукаш падает навзничь, вытягивая длинные грабли куда-то к небу. Его рожа теперь напоминает кривой ассиметричный мяч, у которого левая половина значительно больше правой. Но отморозок ещё жив. Да и Сизый где-то тут кряхтит неподалёку. А я если чему и научился за прошедшие пять лет, так это тому, что врагов нельзя оставлять за спиной. Только в качестве трупов…

Рука скользит к поясу, где в чехле на ремне отдыхает испанская «выкидушка». Нож охотно прыгает в ладонь, словно только и ждал, когда я пущу его в ход. Лезвие выскакивает с задорным щелчком и уже устремляется к шее Лукаша. Но тут вдруг чья-то стальная хватка впивается в моё запястье. Слышу чей-то молодой голос, кажется, принадлежащий блондину. Он аж звенит от истеричных ноток:

— Эй, остынь! Ты ж его замочишь сейчас!

Ловким движением одних пальцев перебрасываю нож из правой в ладони в левую. Перехватываю на лету и собираюсь добить противника, а потом заняться тем, кто мне мешает. Но тут передо мной возникает медведеподобная фигура Старого. Он повисает на мне всем своим немалым весом и оттаскивает от недобитых отморозков.

— Саня! Саша! Успокойся! Стой! — кричит он мне, пытаясь отобрать нож.

Но я не сдаюсь и упорно продолжаю сопротивляться. Два бугая безуспешно крутят мне руки, но всё никак не могут обездвижить. Я уже решаю, что нет смысла с ними церемониться, и собираюсь пырнуть сначала Александра, а потом и блондинчика. А может вообще создать конструкт «Матрёшки», чтобы всех выкосить? Но вместе с этим намерением меня посещает и светлая мысль: «А зачем?» Действительно, я ведь больше не в мире средневековья. И здесь ничьё убийство не скрасит мою жизнь. Скорее только усложнит. А разве не этого добивается Ваэрис?

Волевым усилием заставляю себя расслабиться и говорю:

— Отпустите, всё нормально.

— Точно? Ты здесь? С нами? — насторожено глядит на меня Старый.

— Да-да, хватит уже меня обнимать, — раздражённо ворчу я.

Пара мордоворотов с сомнением переглядываются, но всё-таки отступают на полшага.

— Кабздец! Охереть! Ну ты и бешеный! — эмоционально пыхтел блондин. — Ты… ты ж их чуть не завалил!

Сейчас он уже не походил на того самоуверенного типа, которого изображал в ресторане. С него слетела вся напуская важность и дерзость, оставив только одну по-детски экспрессивную оторопь.

— Ну не завалил же, — поморщился я, ощущая, как меня постепенно отпускает горячка схватки.

— И часто тебя так перекрывает? — сочувственно поинтересовался Старый, воспринявший нашу стычку гораздо спокойней.

Я пожал плечами, не зная, что ответить. Это ведь мой первый день после возвращения. Кто ведает, может у меня и в самом деле с башкой что-то не так? Я же на полном серьёзе хотел убивать.

— Если нужна помощь специалиста, я тебе могу посоветовать хорошего мозгоправа, — доверительно сообщил Старый. — Там дядька опытный, многим нашим помог в мирную жизнь вернуться.

— Да, пожалуй, надо будет посетить, — потёр я расшибленный об морду Лукаша кулак.

— А это чё вообще за эквилибристику ты сейчас показал? — осторожно тронул меня за руку Витя. — Я такого ещё не видел, хотя контактными видами спорта с детства занимаюсь.

— Алавийская школа Vliegstaal Skole, — хохотнул я.

Но мою шутку юмора никто не оценил. Ведь в этом мире понятия не имели, что где-то существует народ темноликих, воспитывающий неподражаемых воительниц.

— Хрен знает, что за школа, но выглядит эффектно! — отдал мне должное Старый, а затем отвесил лёгкий дружеский подзатыльник блондину: — Вот тебе, блин и наёмник!

— Да какой там… спецура, походу, — ничуть не обиделся тот, потирая шею.

Внезапно наш разговор прервали клокочущее хрипение и булькающий кашель. Мы втроём обернулись к Сизому, который всё никак не мог подняться на ноги, и, честно говоря, видок у него был такой, будто он скоро преставится. Буро-фиолетовая рожа сейчас как никогда оправдывала полученное отморозком прозвище. Глаза вылезли из орбит, губы посинели, а руки тщетно царапали горло.

— Твою мать, да он же сдыхает! — снова запаниковал блондин. — Ох, епт, надо «неотложку» вызывать!

— Отставить! — рявкнул я так, что молодой парень едва в струнку не вытянулся. — Аптечку давай тащи, в ресторане точно есть!

— У меня в тачке была! Я ща! — Витя помчался к припаркованным на другом краю автостоянки внедорожникам, не посмев мне возражать или спорить.

— А ты, Старый, держи этого. Сейчас я буду кровь ему спускать. У него отёк на гортань давит, если не поторопимся, то дыхательный просвет вообще перекроет.

Здоровяк глядя на то, как я снова взялся за нож, поднял раскрытые ладони и попятился:

— Да ну на хрен, я не хочу, чтоб на меня потом этого трупа ещё повесили…

— Выполняй, блядь!!! — проревел я, награждая мужчину испепеляющим взглядом.

Тот что-то нечленораздельно пробурчал себе под нос, но подчинился. Матеря весь белый свет и причитая, он завернул Сизому руки и привёл его в относительно твёрдое сидячее положение. Я же, ощупав распухшую шею отморозка, создал крохотное плетение «Шила» и с филигранной точностью пустил очень близко к сонной артерии. Из гематомы, набухающей в области кадыка, хлынула почти чёрная кровь, но это и хорошо. Куда хуже, окажись она ярко-алой.