Одёрнув себя, я смущенно почесал затылок. Нет, Сашок, ты чего? Какие алавийцы? Забудь о них навсегда. Ты больше не Ризант нор Адамастро. Ты — Александр Горюнов. Тебе не нужно решать судьбу целого материка, заниматься политикой и войной. Просто живи в своё удовольствие, как маленький заурядный человечек, способный повлиять лишь на количество карт в своём рукаве.

От подобных мыслей почему-то стало тоскливо. Слишком уж стремительно я рухнул от аристократа, основателя могущественно братства милитариев, героя Южной Патриархии и советника монарха обратно к уровню кабацкого пианиста и карточного шулера. А ведь сколько незавершённых дел осталось там, на Старом континенте? Я так и не вернул человечеству элдримское побережье. Не сломил другие колонии альвэ. Не спас северные государства от набегов Великой Пустоши. Не помог Гесперии. Не отомстил Каарнвадеру и тому, кто покусился на мою жизнь. Не увидел, в конце концов, Вайолу и не услышал её ответ…

Разозлившись на самого себя за подобные мысли, я гневно захлопнул ноутбук и отбросил исписанные нотными конструктами листы. Совсем с ума сошёл, Сашок?! Забыл уже, каково это валяться с переломанными костями и истекать кровью? Забыл жар алавийских плетений и гул поступи чёрных легионов? Забыл тоску, рвущую душу, когда очередные твои товарищи не возвращаются из боя?! К дьяволу это всё!

С размаху плюхнувшись в постель, я накрылся подушкой и вознамерился поспать хоть сколько-нибудь. Но отгородиться от собственных мыслей не получилось. Они настойчиво лезли в голову, толкаясь и вытесняя всё остальное. У меня даже глаз смокнуть не вышло. А спустя часа полтора непрерывных метаний и нервных попыток улечься на скрипучей кровати поудобней, кто-то из соседей вообще устроил шумное выяснение отношений в общем коридоре. Тьфу ты! Хоть опять иди водкой заливайся, чтоб уснуть! Но я-то отчётливо осознаю, что это путь саморазрушения, и не хочу по нему следовать.

Крики и восклицания за дверью, тем временем, стали ближе. Я уже мог разобрать отдельные слова, но смысл пока ещё ускользал. Слышал, как причитал старческий женский голос: «Кудой-то вы… чаво вам… хто такие… безобразники… милицию вызову…» И что-то мне вообще спать расхотелось. Недоброе предчувствие царапнуло разум. Уж не по мою ли душу суета?

— Здесь? — раздался грубый бас прямо за моей дверью, убивая последнюю надежду на благоприятный исход.

— Да, ломай, — донеслось в ответ так же отчётливо.

Первым моим порывом было кинуться к окну и спуститься по водосточной трубе. Но я безжалостно задушил его. С чего бы Маэстро будет позорно бегать от врагов?

— Я тебе сейчас как сломаю! — завопил я, стараясь предотвратить порчу арендованного имущества. — Не трогай, сам открою!

Но незваных гостей это не остановило. Что-то гулко бухнуло, и тяжелый косяк вместе с куском раствора грохнулся на пол. На пороге показалась пара короткостриженых молодчиков. Один габаритами не уступал приснопамятному Лукашу, которого я чуть не зарезал. Второй же, наоборот, был худой, но подвижный, словно имел в роду алавийцев. Незнакомцы воззрились на меня столь выразительными взглядами, что я без всяких представлений понял — это пожаловала тяжёлая кавалерия от Бати. Мстить за вчерашнее поражение.

— А за дверь, козлы, вы мне ответите… — сквозь зубы процедил я и бесстрашно двинулся вперёд.

В ладони с вживлённым кровавым алмазом зародилось покалывание. Именно такими ощущениями теперь сопровождалось создание магического конструкта. Оба батиных мордоворота встали в боевые стойки, готовясь меня встретить. Да вот невдомёк было им, что мне не нужно к ним приближаться вплотную, чтобы убить.

— Ай-ай-ай, што творится, што творится! Средь бела дня ужо, ничаво не стесняются!

Внезапно в дверном проёме, оглашая пространство причитаниями и возмущениями появилась самая старшая жительница нашей коммунальной квартиры — Зоя Семёновна. Говорят, что в следующем году бабульке должно стукнуть девяносто. С возрастом ей всё сложнее было выходить на улицу, поэтому любимым её занятием стали прогулки по общему коридору и бдение за порядком.

Старушка бесстрашно вклинилась между двумя образинами, нисколько не тушуясь и продолжая отчитывать всех, и меня в том числе.

— А ты чаво, непутёвый, стоишь?! Кто всё енто чинить будет, а? Тебя спрашиваю! Нам таково здесь не нать бардаку! Вот я участкового вызову, ох, устроит он тебе! Про все выходки расскажу твои!

Я замер, так и не закончив боевое плетение. На моём месте Ризант нор Адамастро с высокой долей вероятности учинил бы сейчас резню, невзирая на сопутствующие жертвы. Но я-то не он. Я Александр Горюнов. Передо мной больше не стоит возвышенной цели по спасению всего человечества на континенте. Чем оправдать смерти ни в чём неповинных людей? Не затянут ли они меня ещё глубже в пучину психологических проблем, отголоски которых я уже на себе ощущаю?

— Зоя Семёновна, отойдите, пожалуйста. Эти люди опасны, — на полном серьёзе проговорил я.

— А мне-то што?! Я блокаду пережила, фашистов не боялась! — не подумала отступать пенсионерка. — А ентих и подавно не страшусь! Вот приедет сейчас участковый наш, то-то мы поглядим, как вы все тут запоёте!

Поняв, что я не планирую нападать, подосланные Батей молодчики заметно расслабились. Они переглянулись друг с другом, покосились на бабульку, а затем обратились ко мне:

— Ну что, Маэстро, сам пойдешь, или будешь усугублять ситуацию?

Ворчание Зои Семёновны в общем коридоре привлекло и других соседей. Кто-то вышел из своих комнат, кто-то только выглянул. И пусть они не совались в самую гущу событий, но шанс зацепить их боевым плетением оставался неиллюзорным. Поэтому я решил пока не устраивать здесь бойни. В самом худшем случае — шлёпну всю эту шантрапу позже. Когда рядом не будет лишних глаз.