— Ну будет вам, не расстраивайтесь, — неуклюже попытался успокоить ночного гостя бард.

Получилось у него хреново. Призрак снова шмыгнул носом и опустил плечи.

— А чего ты до конца-то не помер? — спросил я, понимая, что выспаться уже не удастся.

И, казалось бы, впору злиться, но этот Черный охотник — мужик-то вроде нормальный. Даже жалко его немного.

— Сам не знаю, — признался призрак. — Помню только, что ходил в город, купил выпивки и вернулся. У меня день рождения был, а праздновать не с кем… никогда не умел друзей заводить. Семьи тоже не имелось. Вот и напился в одиночестве дома. Спал на этой самой кровати, а посреди ночи мне вдруг отлить приспичило, да так, что из дома выскочил и даже оружия не взял.

— Дай догадаюсь, — прервал я его, — дальше, как в анекдоте? Пошел мужик в лес по малой нужде, увидел медведя, заодно и большую справил?

— Вроде того, — вздохнул призрак. — Совух проклятый напал, как только я портки спустил. Ну и задрал он меня. В прямом смысле слова. Да и не только меня. Тварь эта много народу по округе прикончила. Один я мог с ним справиться, но облажался.

— Такое случается даже с лучшими из нас, — сочувственно произнес Люциан. Он даже попытался ободряюще похлопать призрака по плечу, но пальцы прошли сквозь прозрачное тело.

— Одного совуха мы сегодня прикончили. Может, тот самый? — предположил я.

— Наверняка, — оживился охотник. — Самец. Они по одному живут. Территорию охраняют. Пускают только самок, чтобы потомство заделать, но сейчас не сезон.

— Значит, тебе повезло, можешь спать спокойно. Нам бы тоже выспаться не мешало. Рад был знакомству, — я повернулся на другой бок и прикрыл глаза.

— Но если меня среди живых держал долг охотника, тогда почему мой дух все еще здесь? — задался вопросом призрак.

— Нам-то откуда знать? — несмотря ни на что, мое терпение стремительно таяло.

— Может из-за того, что твои останки не погребены? — предположил Люциан.

— Не погребены, — замотал косматой головой охотник. — Кости-то совух сожрал, а череп оставил. В его берлоге лежит. Сейчас покажу…

— Давай завтра, а? — предложил я без особой надежды.

— Днем у меня не получится явиться, только ночью, — трагично вздохнул дух и дрожащим голосом продолжил, — очередной ночью, полной боли, страха и одиночества…

— Злой, — теперь носом шмыгнул и тронутый до глубины души Люциан. — Мы должны помочь ему.

— Да вашу ж мать! — я вскочил на ноги и уставился на расстроенную парочку. — Твое счастье, что ты призрак, — мой палец указал на бородача, после чего сместился на Люциана, — а твое — что ты мой друг. Иначе обоих бы уже в угли превратил! Где там эта клятая берлога? Веди!

— Вы поможете? — с надеждой спросил охотник.

— А есть другой способ заставить тебя исчезнуть?

— Нет.

— Тогда придется. — Я надел плащ. — Веди. Быстрее начнем — быстрее закончим.

Призрак выскочил из дома едва ли не вприпрыжку. Мы с Люцианом за ним. Не желая мокнуть под дождем, я при помощи силы дракона создал себе ледяной зонтик, под который тут же юркнул пронырливый бард.

— Очень удобно, — оценил он.

Я оставил реплику без комментариев.

Призрак уверенно провел нас через ночной лес. После тридцати минут лазания по грязи, мы спустились в глубокий овраг, где в земле темнела большая черная нора. Из нее воняло так, что у меня дыхание перехватило.

— Только не говори, что нам внутрь.

— Именно туда, — кивнул охотник.

— Может, один сходишь? — с улыбкой идиота полюбопытствовал Люциан.

— Конечно, — серьезно кивнул я.

— Правда?

— Ага, — ухватив барда за шкирку, я толкнул его в берлогу и сам направился следом.

— Подожду вас снаружи, — сообщил нам призрак. — Мне внутри не по себе…

— Почему ему можно не ходить, а мне нет?! — сетовал Люциан, на ощупь пробираясь вперед.

— Будешь ныть — пойдешь один, — пообещал я барду. — Ты же сам хотел помочь призраку. Вот, помогай.

— Это благое дело. — Простонал Люциан, то ли чтобы убедить меня, то ли самого себя. Закашлявшись от вони, он зажал нос и продолжил гнусавым голосом. — Может, подсветишь? Ничего не видно.

Щелкнув пальцами, я высек искру и разжег небольшой огонек. Его пламени вполне хватало, чтобы осветить сначала тоннель, стены, пол и потолок которого испещряли переплетающиеся друг с другом корни, а потом и квартиру-студию совуха. Берлога представляла собой нору где-то пять на пять и два метра в высоту. Пол покрывал ворох сухих веток, листьев, шерсти, перьев и прочего мусора.