— Ну, начнем, пожалуй, — уперевшись руками в тяжеленную крышку, я напряг мышцы и кое-как сдвинул ее на несколько сантиметров.

Придется повозиться.

Вторая попытка увеличила просвет еще немного. Изнутри тут же пахнуло затхлостью и старыми тряпками. Но я и не ожидал аромата сирени с крыжовником.

Еще одно затянувшееся усилие, и крышка сместилась настолько, что перевесила и свалилась на пол. Громыхнуло так, что у меня заложило уши.

К счастью — никто не проснулся.

К несчастью — от удара каменная плита разбилась на несколько частей, так что вернуть ее на место не представлялось возможным.

— Извини, старик, — сказал я иссохшей мумии внутри саркофага, — возмещу ущерб твоей внучке. Пришлет кого-нибудь все починить, а мне пора, бывай, — мои руки осторожно потянулись к небольшой урне, лежащей на груди мертвеца.

Но медленно я действовал лишь пару мгновений. Воображение, будь оно неладно, во всех красках рисовало, как в глазницах обтянутого кожей черепа разгорается призрачное пламя, после чего аристократ с шипением восстает и хватает меня за запястья.

— Да ну на хер, — тряхнув головой и отогнав наваждение, я резко схватил урну и отскочил на пару шагов назад.

Тишина.

Вот и ладненько.

Пора возвращаться.

Я попятился, внимательно разглядывая каждый саркофаг и ожидая, что они один за другим начнут распахиваться, выпуская наружу зловещих мертвецов.

И снова воображение потерпело фиаско: ни зомби-апокалипсиса, ни грома с небес, ни еще чего-то в этом духе.

Облегченно выдохнув, я отвернулся и, не успел сделать и пяти шагов, как услышал тихий, но пробирающий до костей вздох.

— Твою ж мать-то, — практически простонал я и резко развернулся. — Ну конечно…

Дед Данталеи сидел внутри своего саркофага и зырил на меня горящими колдовским огнем глазами. Его челюсть беззвучно открывалась и закрывалась, истлевшее тело мелко дрожало.

— Чего встал? — я вскинул бровь. — Спи дальше. Меня тут нет.

— Зачем тебе то… — голос восставшего мертвеца звучал глухо, — … что принадлежит мне…

Тощая рука с длинными когтями указала на урну с пеплом феникса.

— Это? — я поднял ее чуть выше. — Это не мне. Это твоей внучке.

— Внучке? — огонь в глазницах трижды потух и загорелся вновь, будто мертвец моргал. — Малышке Данталее?

— Ну, теперь она не то, чтобы малышка, но да, ей самой. — Заговаривая трупу зубы, я продолжал пятиться назад.

— Почему она не пришла сама? — не унимался дед.

— Темноты боится, — я пожал плечами.

— Она всегда ее боялась, — кивнул мертвец. — Пусть феникс поможет ей и освятит ее жизненный путь.

— Ого, — признаться, такого я не ожидал. Даже остановился. — Значит, мне можно взять пепел и уйти?

Мертвец медленно кивнул.

— И ты не станешь проклинать меня, вылезать из склепа и пытаться оторвать мне руки?

— Зачем мне творить такое? — удивился восставший. — Я, по-твоему, кто? Варвар?

— Вроде не похож, — я облегченно выдохнул. — Ну, извини, не хотел задеть за живое… ну или за неживое. Пусть тебе тут хорошо лежится. А мне пора…

Отвернувшись, я ускорил шаг.

— Постой. — Окликнул меня мертвец и, судя по лязгу костей, выбрался из саркофага. — Насчет твоего предложения…

— Какого? — я замер и обернулся через плечо.

— Того, где я гоняюсь за тобой и пытаюсь оторвать конечности, — напомнил мне дед Данталеи.

— Да я как-то не помню, чтобы предлагал тебе подобное…

— В любом случае, — оживший мертвец сделал шаг в мою сторону. — Я жил так, как предписывал кодекс поведения аристократа. Так почему бы не повеселиться после смерти?

— Давай как-нибудь без меня, — я, в свою очередь, продолжил двигаться в сторону выхода.

— Но кроме тебя тут никого нет! — мертвый старик ускорил шаг, клацая по каменному полу.

— Кто-нибудь обязательно придет. — Уже не стесняясь, я перешел на бег.

— А ну стой! — завопил мертвец.

— Сам стой! — в тон ему отозвался я, уже несясь по коридору.

За моей спиной раздалось какое-то нечленораздельное бормотание, после чего саркофаги на пути начали разлетаться на части, а выбирающиеся из них мертвецы так и норовили схватить меня за одежду и задержать.

— Отвалите! — прямо на ходу я пнул чей-то череп, который с хрустом оторвался от тела, врезался в стену и разлетелся на куски.

— Да как ты смеешь осквернять благородные останки! — завопил дед Данталеи.