— Боюсь, пока мы ходить будем, перерыв закончится уже, — покачал головой он, и как-то странно глянул на меня, — Предлагаю лучше кого-нибудь отправить туда, чтобы он купил и принёс всем нам. Даже если он не успеет, то мы выгородим его перед режиссёром.

— Отличная идея! — захлопала в ладоши Канна, — Но кто же пойдёт?

— Самый молодой, конечно, — пожал мощными плечами он, — Сайто, ты же не откажешься выполнить просьбу старших товарищей? — произнёс он так, что было ясно, что отказ тут не предусмотрен. И дело было не в какой-то дедовщине, а в местных традициях и культуре.

Ко всем старшим тут было принято относиться с почтением, причём, не только к людям пожилого возраста — родителям, дедушкам, бабушкам, руководителям компаний и преподавателям, но даже и к тем, кто всего лишь на год или на два старше по курсу или на одну-две ступеньки по служебному положению. Слово сэнсэй («учитель») служит обращением ко всем старшим и знающим свое дело.

Уверен, что в его картине мира я и вовсе должен был сам вызваться, но…

— Пожалуй, откажусь, — равнодушно отозвался я, доставая из своего рюкзака термос с кофе, который предусмотрительно взял с собой. Один раз согласишься, и будешь потом все дни съёмки мальчиком на побегушках. Оно мне надо? Лучше сразу дать понять, что на меня где сядешь, там и слезешь.

— Ты глянь, Рюсэй, до чего же сейчас борзая молодёжь пошла! — подошёл к нам ещё один парень, которого до этого почти и не слышно было на читке. У него буквально с десяток фраз был в сценарии, да и помирал он одним из самых первых в фильме. Я даже не запомнил, как его зовут. Толи Тодоши, то ли Такаши, то ли ещё как-то.

— Я помню, когда я в своём первом фильме снимался, то меня гонял все, кому не лень, и попробовал бы я что-то вякнуть против. Мигом таких бы звиздюлей огрёб… Этот же, глянь, и не боится ничего, — криво усмехнулся он, глядя, на меня, — Парень, ты роль в кино с жизнью не путай. Это там ты страшный и мы все тебя боимся, тут же всё должно быть наоборот. Тебя старший товарищ попросил о помощи. Ты должен был ответить — Хай! И мчаться на максимальной скорости выполнять. Надеюсь, ты осознал свою ошибку, и больше её не повторишь?

— Нет, не осознал, — скучающим тоном ответил я, — Мы не в армии, чтобы кто-то кому-то мог приказы отдавать. Есть режиссёр, который может от меня что-то требовать, все остальные дружно идут нахрен, и сами бегают за своим кофе и всем остальным. Надеюсь, меня все слышали, и никто больше ни с чем подобным лезть не будут.

— Нет, ты только погляди на него! — даже как-то обескураженно посмотрел парень на Рюсэя, который пока молча наблюдал за развитием событий, — Упорствует ещё! Вот как таких не воспитывать? — с последним словом он попытался отвесить мне затрещину, но я был готов к чему-то подобному, и без проблем увернулся, не став пока контратаковать, хотя очень хотелось пробить ему с ноги в голень. Ещё нанесу травму, не дай бог, и сорву начало съёмок.

— Лучше не стоит, — мрачно предупредил я его, видя, что он не угомонился, и идёт ко мне.

— Мальчики, не надо ссориться! Я уже не хочу никакого кофе! — встревоженно попыталась успокоить нас Канна.

— Таканошито, угомонись. Нашел место, где разборки устроить. В любой момент режиссер с сценаристом вернутся. Мы лучше потом с ним поговорим, когда выйдем отсюда, — попытался успокоить его Рюсэй, как-то недобро взглянув на меня.

— Да всё нормально. Я не буду его сильно бить, — подмигнул им Таканашито, и его рука змеёй метнулась к моей груди, явно пытаясь взять меня за грудки, вот только это было слишком медленно для меня. Я без проблем отбил её в сторону, и нанёс хлесткий удар ногой по бедру, заставив его болезненно вскрикнуть, и поморщиться. Естественно, в полную силу я не бил. Мне его слегка проучить надо, а не травмировать.

Остальные актеры кто с тревогой, кто с любопытством смотрели на нас, но никто вмешиваться не собирался.

— Ещё раз полезешь ко мне, пожалеешь… — прошипел я на ухо этому Таканашито, и отошёл от него, так как в этот момент в зал вошли режиссёр с сценаристом.

— Продолжаем, — хлопнул в ладони Такана, — Все по своим местам. Сцена двадцать два. Таканашито, что с тобой? — обратил он внимание на хромающего парня, бредущего к своему стулу.

— Упал, — мрачно процедил он, бросив на меня взгляд полный ненависти.

— Осторожнее надо быть, — назидательно заметил режиссёр, — Не дай Ками, травму получишь. Нам ведь тогда заменить тебя придётся.

— Я постараюсь, — слегка поклонился парень, отведя от меня взгляд.

Ну, вот. Похоже, ещё одним врагом обзавёлся, — понял я. Впрочем, пофигу. Сам виноват. Нечего лезть не в своё дело. Вон, даже Рюсэй сдержался, хотя явно с ним мы тоже ещё не закончили разговор…

— Итак, на сегодня мы закончили. В принципе, я всеми доволен, постарались хорошо. Кое-кто, правда, местами переигрывал, но этими моментами мы займёмся уже в процессе самих съёмок, — режиссёр окинул внимательным взглядом наше измученное тяжёлым днём стадо, и повернулся к сценаристу, — Что скажете, Макото Синкай? Будем что-то менять в сценарии? Как вам наши актёры, кстати?

Сценарист, что-то ожесточённо пишущий в своём блокноте, оторвался от него, и посмотрел на нас оценивающим взглядом.

— Актёры хорошие, Такана-сан. Из образа никто не выпадал. Примерно так я своих героев и представлял. Безусловно, кое-какие моменты в сценарии есть, которые мне не понравились, но ничего существенного, и уже сегодня я их подправлю. Может, у самих актёров есть какие-то замечания к сценарию?

Все, кроме меня, тут же загомонили, что, мол, сценарий отличный, замечаний нет, хотя в перерыве большинство из них жаловались друг другу, что слишком мало им будет предоставлено экранного времени и фраз, и неплохо было бы полнее раскрыть их персонажей. Но вот непринято тут было своё недовольство начальству высказывать. Если бы у нас тут были звёзды первой величины, то, может, они и не сдержались бы, и высказали своё негодование, но все присутствующие к ним не относились, большинство из них до этого вообще только в сериалах снимались, так что все дружно сделали счастливый вид.