— Рад за тебя. Но я то здесь причём? — пожал я плечами, не понимая, зачем она мне всё это говорит. Я ей не психолог и не друг, чтобы выслушивать её откровения.

— При том, что без тебя у меня ничего не получится! — чуть встряхнула она меня, — Наши герои должны тесно взаимодействовать в кадре! Мы, как никак, влюблённых будем играть! И если между нами не будет, так сказать, химии на площадке, искры, или ты просто налажаешь, то никакая блестящая моя игра дело не спасёт! Мы должны так сыграть влюблённых, что даже все, кто будут на съёмочной площадке, должны поверить в это. Понимаешь? Чтобы каждый зритель потом плакал, глядя на мою смерть, и от всей души желал тебе отомстить моим убийцам! Твоё горе из-за моей смерти должно каждому, даже самому законченному цинику, тронуть душу! И добиться такой игры мы можем только вместе, объединив усилия.

— Слушай, ты слишком многого от меня хочешь. Не забывай, что я не профессиональный актёр. Да и зачем мне это нужно? — усмехнулся я, — Я прекрасно понимаю, зачем это тебе, всё-таки, у тебя вся жизнь с кино связана, но мне-то это зачем? Это моя первая, и, скорее всего, единственная роль в кино. Профессиональным актёром я становиться не собираюсь. Мне это не нужно. Нет, я не хочу сказать, что не буду стараться на съёмках, но и сильно напрягаться тоже не собираюсь. У меня и других дел полно помимо съёмок.

— Тогда, прошу, просто помоги мне, — глухо попросила она, опустив голову, — Я… Буду твоей должницей, и всё что хочешь для тебя сделаю, если наш филь станет успешным. Буквально всё, что угодно! Любое твоё желание выполню, которое в моих силах!

От этой фразы меня аж в жар в кинуло, едва я представил себе, как она могла бы поблагодарить меня. Будь мы персонажами какого-нибудь аниме, у меня сейчас точно бы носом кровь пошла.

— Я бы, может, и помог тебе, но никак понять не могу, чего ты от меня хочешь? — тяжело вздохнул я, уже устав от этого разговора, — Сказал же, что буду стараться. Чего ещё-то?

— Нам нужно тренироваться с тобой. Отыгрывать сцены помимо того, что мы будем делать на съёмочной площадке, — деловито произнесла она, — Без этого мы не сможем достоверно изобразить любовь. У нас там, между прочим, и сцена с поцелуем будет, когда я уже умирать буду. Очень драматичный момент, между прочим. Ты же ещё школьник, и я не уверена, что ты не начнёшь стесняться, когда до дела дойдёт.

— Так что нам с тобой, надо целоваться начать? — хохотнул я, но тут же проглотил смех, увидев, как серьёзно она смотрит на меня.

— Нет же? — неуверенно произнёс я, а мой внутренний голос взвыл — Да! Сделай это! Будь мужиком!

— Да, — кивнула она, — Целоваться. И не только. Ещё учиться правильно смотреть друг на друга, изображать влюблённый вид. Без этого у нас ничего не получится.

— И как мы это будем делать? И где? — озадаченно почесал затылок я, — Ты не забывай, что я — несовершеннолетний. Тебя за такое и посадить могут.

— С чего бы? Мы же с тобой не сексом заниматься будем. К тому же, возраст согласия у нас в стране шестнадцать лет, а тебе как раз шестнадцать, так что ничего мне не будет, если мы решим немного пошалить, — подмигнула она мне весело, а я аж побагровел, чувствуя, как меня в жар кинуло.

— Так что если хочешь получить мою благодарность таким способом, то я не буду против, — шепнула она мне прямо на ухо, чуть коснувшись его губами, и у меня по спине пробежал целый табун мурашек.

Не знаю, как бы я среагировал на эту провокацию, но тут рядом с нами, взвизгнув тормозами, остановился чёрный автомобиль, из которого выскочили каких-то три придурка, и кинулись на меня, избавив меня от необходимости отвечать.

Будь я один, то обязательно попробовал бы сбежать, а так пришлось вступать в неравный бой.

— Беги отсюда! — только и успел я рявкнуть ей, пробивая с носка в голень ближайшему противнику, и сразу же взвился в прыжке, пробивая коленом в голову второму.

Явно незнакомцы не ожидали подобной прыти от обычного школьника, потому удары получились у меня практически идеально. Двое на какое-то время оказались выведены из строя, вот только третий успел среагировать на мой удар, убрав ногу, и тут же контратаковал меня ударом с ноги в грудь, от которого уже мне пришлось уклоняться.

На какое-то время он вполне успешно связал меня боем, продемонстрировав неплохие навыки бокса, а потом до меня донёсся истошный крик Канны, — Сайто, сзади!

Я даже дёрнуться не успел, как в моём затылке расцвела вспышка боли, и я потерял сознание.

Когда я пришёл в себя, то меня сразу же вывернуло наизнанку, опустошив мой желудок, а голова отозвалась на неосторожное движение острейшей вспышкой боли.

Я глухо застонал, и только спустя пару минут рискнул приоткрыть глаза, опасаясь лишний раз пошевелиться, чтобы не вызвать очередной приступ боли.

Мои руки и ноги оказались связаны, а сам я сидел на деревянном стуле, с высокой спинкой, и был крепко к нему привязан.