— А ты чего молчишь, Сайто? — накинулся уже на меня Танака-сан, — Сразу бы сказал, чтобы он полегче бил. Зачем терпишь?

— Всё нормально, Танака-сан, не переживайте. Рюсэй-кун прав. Чтобы достоверно сыграть ненависть, надо ощутить её по-настоящему. И у него получилось, мне действительно удалось возненавидеть его. Давайте уже доснимем сцену, пока эффект не пропал, — поспешил успокоить я режиссёра, даже не глядя на Рюсэя. Мы ещё вернёмся с ним к этому разговору, но потом. Без лишних глаз. А жаловаться было бы плохой идеей. Думаю, Рюсэй именно этого и добивался, чтобы я пожаловался, и прослыл в глазах остальных стукачом и слабаком.

— Хорошо, давайте уже тогда к сцене убийства приступим, — согласился со мной режиссёр, — Поздно уже. И да, пока не забыл. Завтра у всех выходной, так что время отоспаться у вас будет. Не жалейте сил, выкладывайтесь на полную.

Актёры слегка оживились при новости о выходном, и мы продолжили.

— Господин, мы взываем к тебе! Откликнись на зов своих преданных слуг и явись нам! Прими нашу жертву, во славу свою! — исступленно орал Рюсэй, занося нож над лежавшей на земле Канной.

— Взываем к тебе! — дружно крикнули все остальные актёры, мрачно глядя на девушку.

— Будьте вы все прокляты! — с ненавистью выпалила Канна, и из последних сил прошептала, — Синдзи, прощай! Я… Я… Я люблю тебя…

— Нет! Нет! Не смейте! Уроды! Подонки! Не трогайте её! Иначе я убью вас! Всех! Вы слышите меня? — рвался я исступленно из верёвок, с ужасом глядя на то, как Рюсэй медленно поднимает нож, — Камэ… Я… Тоже тебя люблю… И… Прости меня.

— Ты ни в чём не вино… ах, — хрипло вздохнула девушка, когда клинок с хрустом вонзился в её грудь.

На самом деле он, конечно, никуда не вонзился, а тупое лезвие вошло в рукоять, когда Рюсэй обозначил удар, а сам звук удара изобразил как-то один из помощников режиссёра. Вообще, насколько я знал, фильм после того, как он будет готов, переозвучат, и по идее, все эти звуки и не нужны были, они всё равно будут накладываться позже, но режиссёр решил так. Максимальная достоверность.

Следующие минут пять я вопил как ненормальный, изображая одновременно и горе, и ненависть к убийцам, призывал на их головы всевозможные кары, внутри себя сгорая от стыда за своё поведение. Поверить не могу, что кому-то может понравиться такая играя, но приходилось терпеть, и выполнять требования режиссёра.

— Стоп! Снято! — прозвучала, наконец, долгожданная команда, и я с облегчением замолчал, даже охрипнув под конец. Третий дубль, как-никак. Удивительно, как я ещё себе голос не сорвал.

— На сегодня достаточно. Развяжите наших героев, — скомандовал режиссёр, — Не могу сказать, что я в восторге от последнего дубля, но это было лучше, чем в предыдущих. Пока будем считать, что сцену мы отсняли, но я потом ещё раз пересмотрю её. На сегодня все свободны. Напоминаю, что завтра, а точнее, уже сегодня, у вас выходной. Всем доброй ночи!

Мы в разнобой попрощались с ним, и стали собираться по домам.

— Ну, ты и орал там, — жизнерадостно заржал Кастет, когда я заполз в машину, и мы двинулись к дому, — Даже нам было слышно. Ганс, когда в первый раз услышал твой истошный вопль, вообще решил, что на тебя там напали, и к тебе кинулся.

— Не я один, — невозмутимо отозвался немец, — Ты, вообще-то, рядом со мной бежал, если забыл.

— Да меня просто в туалет приспичило, — смущённо отмахнулся от него Лёха, — Но потом мы привыкли. Я и не ожидал, что ты на такие вопли способен. И я вообще не понимаю, зачем так исступленно орать? Я потому и не люблю японские и корейские фильмы, не говоря уж о китайских, что слишком уж там переигрывают. Вот зачем так делать? Главный герой должен быть мужественным и невозмутимым, а не орать, как баба.

— Ну, вот такая тут особенность, — устало пожал я плечами, — Нужно максимально изображать эмоции. Сам не люблю подобное. Но воля режиссёра — закон. Кстати, то, как играют ваши, российские актёры, мне гораздо больше нравится.

— Ого! Ты смотрел русские фильмы? — бросил на меня удивлённый взгляд Кастет.

— Ну, да. Ты же знаешь, что я учу русский язык, а по ним это лучше всего делать, — соврал я.

— Круто! И какой твой любимый фильм? — не унимался Лёха.

— Сложно сказать. Я ж многого в них не понимаю, — уклончиво ответил я, вспомнив, что тех фильмов, что я смотрел в своём мире, тут нет, — Не помню названий. В основном, боевики какие-то.

— Ну, да. Чего ещё от пацана ждать, — хохотнул он, — Драки да стрельба. Я тоже в твоём возрасте именно такое предпочитал смотреть. Сейчас же на комедии да фантастику перешёл.

— Странно, а мне показалось, что в последнее время ты про любовь да драмы смотришь, — тут же сдал его с потрохами Ганс.

— Тебе показалось, — поспешно открестился Кастет, чем ещё больше убедил меня в том, что Гансу вовсе не показалось, — Это я просто…

— Погоди, — резко перебил его тот, — У дома кто-то стоит. Похоже, нас ждут. Тормози, я гляну, кто там.