Он говорил так, словно считал — я не справлюсь. И мне сразу же захотелось доказать, что это не так. Но я быстро загасил этот порыв и ответил иначе:

— Это его выбор. Сможешь сам с ним поговорить, как вернёшься.

Лицо отца скривилось, и через долгую секунду раздумий он продолжил:

— Как же я не заметил, что ты вырос и стал таким…

— Меня похоронили одержимым. Демон усилил то, что и без того текло в моей крови. Понимаешь?

— Да. Спасибо, что спас, — отец говорил искренне. — А теперь, можешь принести одежду? Мне не терпится уйти отсюда.

— Если врач разрешит, — выставил я условие и не стал дожидаться согласия отца.

Выйдя в коридор, я нашёл лечащего врача. Это был уже другой человек, а не тот, с которым я общался вчера. У Владимира Фёдоровича был выходной после ночной смены, но судя по его отчётам и целителя — жизни отца уже ничего не угрожает, поэтому ему спокойно оформили выписку.

Пришлось прогуляться до ближайшего магазина одежды. То, в чём я нашёл отца в мире демонов, совсем не годилось, там от одежды остались только дырявые обноски.

— А ты чего без куртки? — спросил отец, примеряя обновки.

— Мне не холодно, у меня кровь горячая, — отшутился я.

Но отец юмора не оценил:

— Ты сильно изменился…

— Смерть меняет людей, — пожал я плечами. — У нас поезд через три часа.

— Ты уже билеты купил? Я хотел в орден заглянуть.

— В Муроме заглянешь. Нам предстоит тот ещё квест.

— Что ты имеешь в виду?

— Скоро увидишь.

Вход в больницу окружили журналисты, благо внутрь их охрана не пускала. И стоило нам выйти к парковке, где нас уже ждала машина такси, как мы оказались под вспышками фотокамер. И каждый из журналистов норовил задать вопрос:

— Олег Антонович, газета «Имперские будни»! Ответьте на пару вопросов для наших зрителей. Все хотят узнать, как вы смогли выбраться из лап демонов!

— Вас кто-то спас? — бесцеремонно продолжил второй.

Вопросы летели со всех сторон:

— Как вы смогли там выжить?

— Вы видели других пропавших? Орден вытащит их?

— Расскажите, могут ли другие люди рассчитывать на спасение?

— Все вопросы направляйте в орден, он на них ответит, — холодно ответил я.

Но это не помогло, и мне пришлось пригрозить вызвать полицию. Только тогда журналисты расступились, и мы смогли пройти к автомобилю.

— Приставучие, как мухи, — проворчал отец, когда машина такси тронулась.

— И это только начало, — ответил я.

Хотя в идеале служба работы с общественностью в ордене должна пресекать все попытки приставать к самим экзорцистам.

— Охрану надо нанимать. Кстати, куда делись все члены службы безопасности рода? — с надеждой поинтересовался отец.

— Ушли. Арсений Олегович в глубочайшем запое. Сомневаюсь, что ты сможешь его оттуда вытащить.

— А это мы ещё посмотрим.

— Не стоит, — помотал я головой.

Насчет слуг у меня были свои планы.

— Это еще почему?! — строго спросил отец.

— Потому что на его содержание денег у нас нет. Скоро сам увидишь, в каком состоянии наши дела. Мы не можем себе позволить, чтобы он даже в долг несколько месяцев отработал, — нашел я вполне логичное оправдание.

Но отец только хмыкнул и помрачнел. Видимо, не ожидал, что всё так плохо.

На вокзал мы прибыли за полчаса до отбытия поезда. И всю дорогу до Мурома я рассказывал отцу, как всё изменилось за последние полгода.

— Сперва заберём деда и Бориса из гостиницы, — сказал я, как только мы вышли в родном городе.

— И куда потом? Раз от дома ничего не осталось.

— Увидишь, — улыбнулся я.

Стоило нам зайти в наш номер гостиницы, как Борис кинулся отцу на шею.

— Живой! И правда, живой! — воскликнул брат.

Не сомневаюсь, он с таким энтузиазмом будет встречать всех. И не хочу даже думать, что будет, если кто-то не вернётся.

— Олег, может, хоть ты повлияешь на Александра? — первое, что сказал дед. — Такими темпами он сам в мире демонов сгинет.

Ну начинается…

— Не выйдет, — спокойно ответил отец. — Им заинтересовался орден.

— К демонам этот орден! Я ему всю жизнь отдал, а внука моего они не получат!

— Дед, успокойся. Мы уже об этом говорили, я в состоянии сам разобраться, — строго проговорил я, не желая продолжать слушать подобные напутствия.

Старик тяжело выдохнул и сменил тему:

— Надо нам номер побольше. Вчетвером уже не поместимся.

— А мы здесь и не останемся. Собирайтесь, — сказал я.