Рэд смотрел на меня, и я видел, как в его голове рушится старая картина мира и строится новая, куда более печальная для разбалованного принца.

— И если сейчас король умрёт… — медленно повторил он, уже с новым пониманием.

— Именно! — подхватил я, уже не сдерживая возбуждения. — Король умирает. Начинается суматоха. И в этот момент «внезапно» объявляется тайный муж покойной принцессы Мирианиды! Он предъявляет поддельные, но заверенные запуганными жрецами документы о своём тайном браке, заключённом, когда принцессе было, скажем, двадцать лет. Брак был тайным, потому что династия в целом ведёт закрытый образ жизни. Звучит вполне правдоподобно, не так ли? И этот таинственный муж, который по закону является принцем и первым в очереди на трон — это сам Цербер!

Я сделал паузу, давая Рэду осознать весь масштаб замысла.

— После этого сын Коннэбля, единственный, кто мог бы оспорить его права, «случайно» гибнет во время беспорядков или падает с лестницы во дворце. Всё. Шах и мат. Цербер, начальник тайной стражи, становится единственным и полноправным правителем. Не как узурпатор, а как законный наследник. Он убьёт короля руками тех гладиаторов, как я это видел в божественном видении, а потом просто пожнёт плоды, разыграв свою заранее подготовленную партию. И я не удивляюсь, если в отличие от короля, он знает о намерении бойца Хьёрби прикончить монарха, но молчит.

— Как молчит весь город Лемез, — согласился со мной Рэд.

Мы снова замолчали. Теперь все история была на своих местах. Каждая деталь, каждая странность, каждое событие последних лет, всё это было частью одного большого, дьявольски хитрого плана.

— Так значит… — медленно произнес Рэд, — мы думали, что богиня тащит нас организовать государственный переворот…

— А на самом деле, — закончил я за него, — нам нужно просто перехватить уже идущий переворот. Нам нужно использовать план Цербера против него самого. Он подготовил почву, он создал воронку под водоворот событий, он собирается оседлать эту волну. А мы просто выбьем его из седла в последний момент и оседлаем её сами.

В этот самый момент я окончательно понял всю сложность и дьявольскую красоту той игры, которую затеяла Аная.

Она не просто послала нас убить неугодного ей тирана. Она бросила меня в кипящий котёл, откуда-то зная, что я до всего докопаюсь и вмешаюсь привычным мне путём — силовым и вооружённым.

Она столкнула нас не с тупым и жестоким королём, а с умным, расчётливым и безжалостным противником, который сам был мастером интриг. Это была уже не просто силовая операция. Это была партия в политические шахматы на несколько досок одновременно, где каждый ход мог стать последним.

Где-то за рекой, в прибрежных ивах, беззаботно запела какая-то птица. Её чистая, ясная трель прозвучала в этом городе страха и лжи, как вестник из другого, нормального мира.

И я усмехнулся. Птичка пела, не зная, что два человека на берегу только что решили украсть целое королевство.

* * *

Раскрыв, хотя я не пытался строить из себя детектива, заговор Цербера, я почувствовал не облегчение, а, напротив, некоторую тяжесть.

Картина стала ясной, но от этого не менее опасной.

Неверно было бы сказать, что мы оказались между молотом и наковальней: с одной стороны — самоубийственный заговор гладиаторов, с другой — хитроумный план начальника тайной стражи.

Мы скорее были тёмной лошадкой, которая должна ворваться в игру и прийти к финишу первой.

И любое неосторожное движение могло привести к тому, что мы просто станем разменной монетой в чужой игре.

Чтобы перехватить управление, нужно было устранить все непредсказуемые переменные. И одной из самых опасных таких переменных была третья сила, таившаяся в подземельях этого города — гильдия воров, настолько пугающая сила, что не боялась Цербера (а платила ему, но это всё равно ближе к коммерческим отношениям) и могла угрожать Петурио, продавливая его на какие-то там подписи и решения.

Они были как стая крыс, живущая в подвале дома, где вот-вот начнётся пожар. Они могли либо сидеть тихо, либо, почуяв запах гари и панику, выскочить и начать растаскивать всё, что плохо лежит, путаясь под ногами у пожарных и мешая тушить огонь.

Я не мог этого допустить. В тот момент, когда в городе начнётся хаос после смерти короля, мне не нужны были шайки бандитов, прекрасно знающие местность и все персоны, способные выкинуть неожиданный фокус.

Они могли сорвать передвижение наших отрядов, спровоцировать лишние жертвы среди мирного населения или, что ещё хуже, случайно наткнуться на одну из наших ключевых групп и поднять тревогу раньше времени.

«Нельзя начинать основной квест, оставив в тылу неконтролируемых агрессивных NPC. Их нужно либо зачистить, либо запереть в их локации».

Я не намеревался заключать с ними союз. Договариваться с ворами — всё равно, что писать контракт на воде. Сегодня они с тобой, а завтра продадут тебя за пару монет тому, кто предложит больше. Цербер, без сомнения, мог предложить им куда больше, чем мы.

Моей целью был ультиматум. Жёсткий, ясный и подкреплённый силой. Простая просьба о невмешательстве. Они должны были запереться в своих норах и не высовываться, пока всё не закончится.